Твоя... Ваша... Навеки - стр. 26
– Дело в нашей природе, – поясняет Байрон, смерив Арсенио неодобрительным взглядом. – Тебе может показаться это удивительным, но при наличии искренних чувств мы довольно сильно и быстро привязываемся к себе подобным. К своим родителям, детям, любимым…
– Такие привязанности возникают у всех, – напоминаю я. – В этом вопросе ваш народ отнюдь не уникален.
– В отличие от остальных, мы привязываемся много сильнее – это позволяет избежать соперничества в семье, где больше одного супруга, обеспечивает выживание потомства и сохранение нас как вида. Мы редко когда способны причинить физический вред себе подобным, ни один инкуб никогда не поднимет руку ни на суккубу, ни на её ребёнка.
– Только не говорите, что я и впрямь вас увела у бедного Клеона.
– Не в том смысле, о котором ты могла подумать, – уточняет Арсенио. – К моему преогромному облегчению, мы не испытываем ни романтического, ни физического интереса к представителям своего пола. В принципе не испытываем. Ибо невкусно, непитательно и не вызывает ничего, кроме отвращения.
– Сколь полагаю, это должно служить мне облегчением?
– Разве нет?
– О, я счастлива безмерно!
– Но дружеской привязанности оно не отменяет, – вмешивается Байрон. – И порой, когда у одного появляется спутница, могут возникать… небольшие казусы. Однако тебе не о чем волноваться, Рианн. Как я уже говорил, Лео привыкнет, тем паче, у него самого есть невеста.
– На которой он, кстати, твёрдо намерен жениться в течение полугода, – добавляет Арсенио.
– Так скоро? – безусловно, леди Валентина достаточно давно вдовеет, чтобы объявление о повторном браке не выглядело неприличным и скоропалительным, но прежде речь не шла о каких-либо конкретных сроках.
Во всяком случае, я ни о чём подобном не слышала, впрочем, не могу сказать, чтобы меня это сильно интересовало.
– А чего тянуть-то? Да и хоть Валентина ледышка, однако ледышка в меру привлекательная, а уж с учётом того приданого, что достанется будущему мужу, на многое можно закрыть глаза. И если Лео не поторопится, то найдутся другие желающие на сей приз ценный. Плюс нам же проще будет, когда он женится.
– И вам не жалко вашей дружбы? – не скрываю удивления я.
– К сожалению или, быть может, к счастью, подчас приходится выбирать, что для тебя важнее, – парирует Байрон. – Получить абсолютно всё и сразу нам не дано. Никому не дано.
Мне нечего ответить на философское, каплю обречённое замечание это, и я умолкаю.
После ужина в «Бархате» мы вновь допоздна катаемся по городу, обсуждаем какие-то незначительные вещи, разговариваем на отвлечённые темы. Затем инкубы отвозят меня домой, и я опять невольно изумляюсь тому, что ни один, ни другой не предпринимают попытки поцеловать меня на прощание, даже не обнимают, словно опасаясь чего-то. Лишь выйдя из мобиля Байрона и направившись вдоль глухой ограды нашего дома к задней калитке – отчего-то не хочется рисковать, пользуясь парадным входом, – я воспоминаю запоздало, что чем больше позволят себе инкубы, чем теснее контакт, тем выше шансы оставить на коже, на одежде чужой запах.
Тем скорее Эван поймёт, что время я провожу не только с Арсенио.
Тем быстрее осознает, как далеко я готова зайти в отношениях с обоими. И едва ли брату понравится это открытие.
А я не желала раньше срока давать Эвану повод требовать у Арсенио объяснений или, того хуже, сатисфакции. Не хотела, чтобы брат угрожал инкубу, прибегал к насилию, переходя к методам воздействия, принятым на улицах Нижнего города.