Твоя Шамбала - стр. 25

Это были лишь доводы, и Виктор не хотел делать из них никаких выводов, да и не имел такой цели. Он прекрасно знал, что если кто-то захочет ему об этом рассказать, то расскажут, а нет, так и не его это дело. В конце концов, он всего-навсего помог Штефану добраться до этого самого места, и, в принципе, миссия его подошла к концу. Но во всей этой истории проявлялось зарождение дружеских отношений. Несмотря на то, что оба практически не знали друг друга, Виктор чувствовал сердцем, что Штефан несёт в себе длинную, загадочную, а может, даже мистическую историю. Ну, а если случилось так, что Виктор по воле судьбы стал маленькой частью этой истории, значит, должно быть дальнейшее развитие. Только вот что это будет за развитие, Виктор пока не мог предположить.

Тем временем Штефан, как будто у постели, в которой лежал его дед, присел на корточки с левой стороны от того, что называлось могилой, и, положив правую руку на землю холмика, смотрел на белые ленточки, привязанные к ветвям куста, растущего прямо в изголовье, как в глаза своего деда. Их было несколько десятков, и они колыхались на тёплом ветру, как бы приглашали своим белым цветом на добрый, светлый разговор. Штефан начал говорить. Он говорил то с кустом, то со столбиком, на котором было написано имя его деда, будто он видел в них живого Георга. У Виктора, наблюдавшего со стороны, создалось впечатление, что Штефан специально приехал из Европы на Алтай, чтобы выразить бесконечную благодарность уже покойному деду. Человеку, с которым он виделся всего несколько дней в его жизни, но в эти несколько дней получил от деда что-то такое, чего он никогда не имел, и не мечтал иметь, несмотря на его богатую жизнь.

Виктор задавался вопросами: «Что это может быть? Каким был этот короткий, как вспышка молнии, для них обоих момент жизни, который, очевидно, перевернул весь жизненный уклад преуспевающего европейца?» А Штефан тем временем, не отрывая взгляда от ленточек, видимо, найдя в них связь с духом умершего или просто взирая на них и вовсе не ища никакой связи, вслух говорил. Он говорил Георгу о том, как видел его во сне, когда тот сообщил о своей предстоящей смерти. Спрашивал о том, почему нужно было приехать именно сейчас, а не раньше. Ведь он застал бы деда живым, и они могли бы увидеться. Затем на некоторое время он замолкал, как будто выслушивая ответ деда, и вновь продолжал говорить. Сказал, что Муклай дал ключ от его дома, достав его из кармана, молча рассматривал его. Что Муклай рассказал всё о последних минутах жизни деда и о предании тела огню. О том, что с нетерпением ждёт того момента, когда возьмёт из выдвижного ящика стола те вещи, которые унаследовал от деда. О том, что ему понадобилось длительное время для переоценки своего жизненного уклада и что он сделал множество важных выводов, поменявших его миропонимание.

Затем Штефан повернулся к Виктору и произнёс слова, которые тронули его сердце. Указывая рукой на Виктора, как бы представляя его кому-то, он продолжил:

– Дед, познакомься, пожалуйста, это Виктор. Я считаю его моим лучшим, а, впрочем, единственным другом, хотя знакомы мы всего несколько дней. Он помог мне добраться к тебе, – и, засмеявшись, добавил, – с комфортом, на автомобиле. Он провёз меня через красивейшие места Алтая. Ты представляешь? Он не знал меня, а я не знал его. И этот человек предложил свою помощь после того, как со мной приключилась дорожная оказия. Какая, не важно. Да ты и сам уже знаешь. Лишь за последние два дня я понял, что значит дружба. Понимаешь, дед? Мне уже за сорок, а я лишь сейчас почувствовал, что такое дружба!