Твоя по контракту - стр. 21
Иван усмехнулся.
– Посмотри на себя. Ты собрался разгуливать в этих шортах в конце ноября?
– Погорячился немного.
– Вот и остынь. Не пори горячку.
Ваня указал взглядом на коридор, ведущий к спальне, и скомандовал:
– Вперед.
Я отвесил ему шутовской поклон.
– Как скажешь, господин брат. Но завтра я отправляюсь в свободное плавание. В курсе?
– Приведи себя в порядок, моряк. И не утони в луже, – напутствовал меня Иван.
На следующий день я проснулся едва ли не самым первым. Поцеловал племянников на прощание в спящие, пухлые щечки. Я собрался покинуть дом брата как можно раньше.
У меня накопилось множество дел, требующих немедленного решения.
На кухне я столкнулся с братом, уже полностью собранным и одетым.
При взгляде на брата мне стало немного стыдно за свой внешний вид: щетина даже наощупь казалась неопрятной, а джинсы и джемпер надоели до ужаса.
Запустил пальцы в шевелюру – похоже, что и здесь стоит навести порядок.
– Кофе? – предложил брат. – Оксана сварила.
– Оксана варит дерьмо, а не кофе. Так что нет, спасибо. Я заеду в любимую кофейню.
Брат безразлично пожал плечами и как ни в чем не бывало потягивал коричневую бурду из крохотной чашки.
Мне даже смотреть на это было противно, не то, что пить.
Есть женщины, которых нельзя подпускать к продуктам – все испортят. Оксана умудрялась испоганить даже элитный сорт арабики.
– Ты знал, что Мила была беременна? – спросил у брата, пристально наблюдая за его реакцией.
Он оторвался от своего смартфона, кинув на меня мимолетный взгляд.
– Узнал на похоронах. А что?
– Да ничего. Почему мне не сказал? – спросил я, мгновенно закипев злостью.
Всю ночь пытался перемолоть ее во что-то другое, но так и не смог.
– Ну, вот ты узнал этот прискорбный факт. Что-то в мире изменилось?
– Изменилось. Беременность была семь недель. В то время мы еще встречались. Мила считалась моей невестой. Это был мой ребенок.
– Поправочка, – усмехнулся Ваня. – Этот ребенок мог быть твоим. С той же долей вероятности, что ребенок мог быть от другого мужчины. Милана тебе постоянно изменяла. Кажется, именно по этой причине вы постоянно ссорились?
– Да, Милана была гулящей девкой. Но ребенок мог быть моим! – произнес я, начиная ходить по кухне.
– Или не твоим. Мила была дыркой, каких поискать. Ты сам мне об этом говорил. Так что забей. Нет ни Милы, ни ее выблядыша.
После слов Вани меня резко накрыло черной яростью. Я наотмашь выбил чашку с кофе из рук брата, забрызгивая его светло-серую рубашку коричневой жидкостью.
– Полегче, Арс! – процедил сквозь зубы брат.
– У тебя все просто. Нет ни ребенка, ни матери. Даже о мутной истории с другой девушкой можно не беспокоиться. Все вопросы можно замять и решить! Да?
– Да, именно так. В моем мире все решаемо. И это… – показал брат на пятна от кофе. – Тоже решаемо. Веди себя прилично в моем доме.
– Мне плевать на правила приличия! Но не надо говорить так, словно речь идет об испорченной пачке молока, а не о чужих жизнях!
Брат невозмутимо расстегивал золотые запонки.
– Оксана! – позвал он. – Принеси мне другую рубашку! – потом обратился ко мне: – О чужих жизнях? Позволь уточнить, с каких пор тебя начали волновать чужие жизни? Ты же свою жизнь едва по кабакам не просрал, но сейчас печешься о чужих жизнях. О чужих жизнях, которых уже нет.