Твоя на год - стр. 29

Я сажусь рядом и беру Рину за руку. Я вижу, что она нервничает, это одновременно и льстит мне, и раздражает.

— Для протокола, Рина, вы с Колей никогда не смогли бы поставить меня в неловкое положение.

Ее кожа покрывается румянцем, и я провожу большим пальцем по ее щеке, обхватывая затылок и чувствуя, как учащается ее пульс от моего прикосновения.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю.

Теперь я начинаю злиться из-за того, что она ведет себя как забитая мышка. В Рине, которую я знал, было столько огня и страсти. Женщина передо мной очень устала, но я вижу, что в глубине ее тлеет огонь, я хочу его вернуть.

Я обнимаю Рину, чувствуя ее мягкую грудь. Больше всего я хочу поскорее затащить ее в постель и изучить каждый сантиметр ее кожи. Гладить ее, трогать, доставлять удовольствие до тех пор, пока мы не выдохнемся.

Аромат ее тела кажется таким знакомым, он пробуждает воспоминания о ночи, когда мы впервые поцеловались. Это было совсем не так, как сейчас. Более по-детски, что ли, но Рина и тогда обладала способностью сводить меня с ума. Помню, тогда я представлял, что всю жизнь буду целовать только ее.

Ее губы мягкие и податливые под моими, я чувствую их сладость. Рина такая отзывчивая, такая податливая, будто вся для меня и под меня.

Когда она со смехом выбирается из моих объятий, я пытаюсь побороть желание снова притянуть ее к себе.

Я зависим от Рины.

Правда в том, что так было всегда. Очевидно, десять лет разлуки ни черта не изменили.

Рина Михайлова украла мое сердце, когда мне было десять лет, и она никогда не возвращала его.

Я попал.

12. Глава 11. Нила

Десять лет назад

— Ты веришь в судьбу, Нила?

Я лежу на траве в нашем особом месте, в розовом саду, где все это началось. Голова Рины у меня на груди. Уже поздно, все остальные давно спят. Это мое любимое время суток, когда мы можем просто побыть вместе. Хотя в такие моменты мне не надо делать вид, что Рина ничего для меня не значит.

Кажется, Рина была в моей жизни всегда, но прошлым летом все изменилось от одного простого поцелуя. Ее первого, а для меня — единственного имевшего значение. С того дня мы стали самими собой. Мы знаем, что мать Рины не одобрила бы наши отношения, и я понимаю почему. В свои восемнадцать я на три года старше Рины, и ее мама не поверила бы, что я хочу сохранить невинность Рины до ее совершеннолетия.

Конечно, я хочу Рину. Хочу страстно, но я возьму ее только тогда, когда смогу сделать так, чтобы она постоянно была рядом, когда мы не будем прятаться.

Боль в ребрах заставляет меня посмотреть вниз, в большие зеленые глаза, видящие каждую частичку меня. У нее всегда была способность видеть меня настоящего, а не того парня, которого видит весь остальной мир.

— Нила, ты меня слышал?

Я щекочу ее, и мы катаемся по прохладной траве, пока я не нависаю над ней, заключенный в ее стройные бедра.

— Слышал, Рина. Я задумался.

— В самом деле? Мне показалось, что ты отключился от реальности.

— Нет. И нет, я не верю в судьбу.

Рина морщит нос и хмуро смотрит на меня:

— А я верю.

— Почему?

Я провожу пальцем по коже ее живота, там, где короткий желтый топ отделяется от джинсовой ткани шорт. По ее коже пробегают мурашки, и я улыбаюсь, наслаждаясь тем, как Рина реагирует на мои прикосновения.

— Ну, а как мы вообще с тобой встретились? Ты богач, ходишь в шикарную школу и вращаешься в высших кругах. А я ничтожество, которое случайно родилось в семье экономки.