Твоя безумная "фанатка" - стр. 55

— Допрос окончен?

— Нет, — Матвей, отставив термос, встал с места, жестом приглашая её за собой. — Потанцуем?

— Вальс?

— Да к чёрту его.

— Нет музыки.

— Ещё как есть, — Нелли увлекли на свободный участок, притягивая к себе.

Из кармана мужской косухи, накинутой поверх толстовки, достали наушники и телефон. В ухо Пельки бережно вставили один из микрофончиков, в которой заиграла спокойная музыка. Смартфон же убрали обратно, освобождая руки, чтобы обнять её за талию.

Пелька послушно приобняла его плечи. Глаза в глаза. Расстояние между лицами всего ничего. Едва заметный пар вырывался из её чуть приоткрытых губ, смешиваясь с его, а Нелли уже неторопливо повели в танце.

Вечер, крыша, они. Романтичней и не придумаешь.

— Расскажи что-нибудь, что никто не знает, — попросил Бондарев, вдыхая сладковатый привкус жвачки, витающий вокруг неё.

— Зачем?

— Тогда у нас будет одна тайна на двоих.

Снова непроизвольная улыбка. Какая-то эмоциональная кардиограмма.

— У меня сломан нос и два пальца на ноге. Неудачно покаталась однажды на велике.

— А так и не скажешь, — Матвей, прищурив один глаз, присмотрелся к её носу. — Всё ровненько.

— И слава богу! А ещё мелкой… — Нелли смущённо уткнулась лбом ему в плечо. — Я прыгала на кровати и задавила морскую свинку.

— А, так вот откуда растут ноги у твоих садистских наклонностей, — усмехнулся тот. — Я знал, что они не из пустоты.

— Вот вообще не смешно. В жизнь не забуду мамину реакцию и маленькое тельце на окровавленном одеяле.

— Надо полагать.

Они продолжали кружиться в недотанце, больше напоминающем топтания неуклюжих медведей, так как толщина верхней одежды сковывала движения. И мешала той интимности, что могла бы случиться в помещении. Однако и того что было хватало, чтобы от происходящего захватывало дух.

Нелли чувствовала, как её куртку то и дело одёргивают, чтобы спину не задуло холодным ветром, и эта незаметная забота была в сотни раз трогательнее, чем приторные сюсюканья.

Какое-то время она продолжала умиротворённо лежать на его плече, слушая песню, но затем резко выпрямилась, снова встретившись с завораживающими глазами цвета морской синевы.

Разве раньше они были такими притягательными?

— Теперь ты. Расскажи что-нибудь, о чём никому ещё не говорил.

— Ммм... Мне вообще не нравится название нашей группы. Только тч-ч-ч, Дине не слова. А то она меня убьёт, — прошептали ей заговорщески.

В ответ снова громко засмеялись, так красиво и непосредственно, что Матвей не удержался от поцелуя. Мягкого, короткого и едва уловимого, но от которого задрожало всё внутри.

Пылаева задумчиво облизала губы. Ей нравились те ощущения, которая она испытывала. Конечно, она немного побаивалась их, но всё равно нравились. Давно, уже очень давно она не чувствовала подобного.

Нет, Нелли не боялась снова влюбиться. В конце концов, нельзя вечно оглядываться. Не все парни мудаки, и ставить крест на личной жизни, по меньшей мере, глупо.

Один неудачный опыт — не закономерность, однако снова нырять в омут было страшно. Потому что это перемены: в жизни, в себе. Но, кажется, ей хотелось нырнуть и посмотреть, что из этого выйдет.

Парень, что сейчас обнимал её и смотрел как-то по-волшебному гипнотически, ей нравился. Ей нравилось дурачиться с ним, нравилось обниматься, нравилось целоваться. Нравилось смотреть на то, как он смотрит на неё. Нравилось то, что он вызывает в ней этим взглядом. Нравилось, что его не пугала её чокнутость. Ну и нравилось, конечно, что он красавчик.