Твой психолог был неправ. Почему терапия бывает бестолковой и ранящей - стр. 18

Ого, ни хрена себе, что-то почти забытое, но такое знакомое! Ну, это вызов, конечно: смогу ли повзрослевшая и столько всего победившая я что-то сделать с непобедимым соперником из своего прошлого.

Когда какое-то продолжительное время работаешь в терапии, то бывает несложно представить: если бы ко мне пришёл на консультацию клиент с такой ситуацией, как у меня сейчас, как бы я его повела дальше?

Часто следом за этим вопросом узелки развязываются, процессы сдвигаются, ответы приходят. Некоторые мои клиенты с большим опытом наших консультаций, уже завершившие терапию со мной, про подобное шутят, что завели у себя в голове «внутреннюю Алису», и в трудных ситуациях могут спросить себя: «Что Алиса мне бы сейчас сказала?» – забавно, но, правда, работает!

Я начала исследовать свои ощущения так, как помогла бы другому человеку делать это, работая в ставшем родным мне «чистом» подходе. Там, где нет заданных терапевтом моделей и готовых чужих – и потому не всегда подходящих – решений, но ты можешь исследовать то, что же в таком случае действительно есть и какое оно.

«И это холод, и где именно этот холод ощущается сильнее всего?» – «Во всём теле». «И во всём теле, и на что это похоже?» – «На пустоту, как будто во всём теле есть только пустота и ничего больше». «И на пустоту, и когда во всём теле есть только пустота и ничего больше, есть ли что-то ещё об этом?» – «Да, как будто есть маленький-маленький комок где-то в районе пяток». «И это маленький-маленький комок в районе пяток, и этот маленький-маленький комок в районе пяток, он как что?» – «Он как крошечный ребёнок, меньше новорожденного младенца, провалившийся в пустом и холодном теле».

Ах, вот оно что. Ребёнок. Может быть, та самая загадочная и неуловимая моими терапевтами травма раннего возраста, случившаяся со мной, возможно, ещё до рождения?.. Ведь мы работаем не с реальными воспоминаниями (едва ли я на самом деле проваливалась в пятки), но со способностью психики кодировать переживания через ощущения и метафоры. Подсознание не «думает» словами – оно «думает» и «помнит» ощущениями и образами.

Что же, в таком случае у того гештальт-психолога было мало шансов сделать что-то с этим через просьбу назвать свои чувства, потому что ребёнок до рождения и какое-то время после не дифференцирует собственных чувств. Отколотая в травме и навсегда запертая в том возрасте часть моей психики не смогла бы определить эмоцию вовсе не потому, что взрослая я «ничего не понимала», «плохо старалась» или «сопротивлялась».

Младенец не различает эмоций – он чувствует что-то вродеболи. Он не различает, с чем связан его тотальный дискомфорт: это страшно, или это мокрый холодный подгузник, или это хочется поесть? Есть мама, которая может распознать крик или подобрать решение. Услышать и понять. И дискомфорт так сильно затапливает, когда мама не понимает и не находит решений. Нет места в теле, где это происходит – это состояние затапливает всё тело целиком. Вы видели когда-нибудь, именно визуально, как могут орать младенцы? Да они же «вопят» каждой клеточкой своего тела, сжимаясь судорогой от пальчиков до макушки.

Боже мой, я отвечала на вопросы гештальтистки много-много лет назад максимально точно. Но «мама»-психолог не смогла это распознать и понять. Наши паззлы не совпали, и это не поместилось в знакомую ей модель.