Твое имя - стр. 30
— Давай, давай, — Бьярн попытался подсунуть свой огромный кулачище под ее узкую ладонь, но Мара отодвинулась. — Не артачься, девочка. Далеко ли ты уйдешь с такой ногой? Подумай хоть об Эрле.
— Знаешь, как это называется?
— Ага, — широко улыбнулся Бьярн. — Знаю.
Мара вздохнула и кивнула, соглашаясь. Ее тонкие пальцы обхватили запястье напарника, Мара закрыла глаза, чувствуя, как вверх по руке заструились ручейки силы.
Некромантов еще и поэтому не любят: мало того, что они мертвых поднимают, так вдобавок могут жизненную силу забрать. Потому члены гильдии ходили в перчатках, показывая добропорядочным гражданам, что бояться им нечего. Мара терпеть не могла перчатки, но в городе тоже вынуждена была их носить.
Те случаи, когда она забирала чью-то жизненную силу, Мара могла пересчитать по пальцам. Но самый первый случай никогда не забудет: тогда она выпила человека до дна. И именно тогда решила, что отныне будет зваться Мораной — смертью. Та энергия была горькой, как прогорклая, болотная вода, так что невыносимо хотелось разжать пальцы, но она все пила и пила, ведь от этого зависела ее жизнь.
Парнишка в трактире был на вкус словно ледяной родник — обжигающе прохладный. Впрочем, тогда она едва сделала один глоток.
Бьярн был словно тягучий мед — густой, питательный и сладкий. Одного прикосновения хватило, чтобы Мара насытилась и почувствовала, как уходит усталость и боль.
— Вот и ладно, — удовлетворенно сказал напарник, когда Мара выпустила его руку.
Он даже не побледнел и бодро поднялся на ноги. А у Мары отлегло от сердца — она не причинила ему вреда.
На Великий Тракт вышли только в сумерках. Счастье еще, что по дороге им не встретился ни шатун, ни другая опасная тварь. Мара, благодаря Бьярну, чувствовала себя значительно лучше, да и Эрл, кажется, постепенно приходил в себя. Дети удивительным образом умеют приспосабливаться даже к самым отчаянным обстоятельствам жизни. Все утро мальчик проплакал на руках Бьярна, ближе к обеду, когда расположились отдохнуть, он уже с любопытством озирался по сторонам, а под вечер начал задавать вопросы. Кажется, от природы Эрл был общительным и разговорчивым ребенком, и сейчас темперамент брал свое.
— Куда мы идем? — спрашивал он время от времени.
Ответ: «Пока прямо!» его не устраивал.
— А что мы будем есть на ужин? — интересовался он, поняв, что на первый вопрос ясного ответа не получит, и сам же сообщал: — Грибную похлебку! Да, Бьярн?
Бьярн, который все же выдохся, неся Эрла, только неопределенно мычал в ответ.
— Очень кушать хочется, — доверительно сообщил Эрл Маре, надеясь, что хотя бы она вступит с ним в беседу.
Мара порадовалась, что к мальчику так быстро вернулся аппетит — значит, идет на поправку. Да к тому же дети быстро растут и всегда голодны... Внезапно ее озарила догадка.
— Эрл, а вчера ты ел Вестяник? Не помнишь?
— Не помню, — задумался Эрл. — Но я его часто ем. Он вкусный. Кисленький такой.
Возможно, вот она — разгадка невероятного воскрешения. Может быть, именно Вестяник стал причиной того, что жизнь продолжала теплиться в мальчике так долго. Если этот Вестяник действительно так хорош, то надо, пожалуй, прикупить настойки Живосила.
Они планировали заночевать на Тракте, пусть даже без обещанной грибной похлебки — в темноте отыскать грибы не удалось даже Бьярну, — зато в относительной безопасности. Но на этот раз удача, которая нынешней осенью, казалось, совсем отвернулась от некромантки и ее напарника, вдруг одарила их своей милостью.