Твердыня грёз - стр. 21
– Трость? Эрих Трость?
– Вы знакомы?
Горан вздохнул, понимая, что скучный разговор затягивается.
– Уф! Всем в Граде известна его биография.
– Знаете, редкий педант и, вообще, сварлив, как пес.
Бахарь вскинул брови, поражаясь безразличию Горана:
– Выпускником он совершил ужасный поступок – предупредил крадуша о ловушке гончих.
– Что?!
Перед глазами комната зашаталась.
– Позорная история. Эриха изгнали.
– Но он – уважаемый воспитатель.
В голове Горана вертелись шестеренки соображений. Старик выразительно посмотрел на озадаченного мальчика.
– Его помиловали.
– Такое возможно? Разве прощается самое тяжкое преступление в стране? Пособники крадушей – смертники.
Бахарь устало вжался в спинку кресла.
– Эрих искупил вину. Он два года скитался по Царне и отыскал крадуша, сочувствие к которому толкнуло его на измену. Он привёл беглеца в град.
– И восстановился в правах?
– Да.
– Мне не обнаружить Роха.
– Три века назад крадуши поставили Царну перед угрозой уничтожения. Сражения, болезни, нищета. Правители укрылись в крепости западных лесов, ныне Янтарном граде. Казмер, воевода короля Горислава, тогда храбрый и честолюбивый юноша, осмелился идти в твердыню. Силы династии таяли. Казмер с отрядом верных короне воинов смог пройти сквозь Звездные горы и Туманный лес в неприступную обитель магических сил.
– Он добрался, – завистливо сообщил прилежный воспитанник града. – Алефа исполнила его желание.
Старик кивнул:
– Да. Он грандиозно повлиял на историю страны. В Кодексе наказаний Казмер предусмотрел статью о помиловании за поимку крадуша. Вот почему гончим прощают многие злоупотребления особыми полномочиями. В цитадели грёз Казмер узнал тайны крадателей душ.
– И они стали уязвимыми, – поддержал Горан, сам размышляя о Кодексе, о восстановленном в правах воспитателе, о безжалостном воеводе. – Гончие, охотники, следопыты – все они выросли на знаниях, которые заполучил в твердыне Казмер. Вооруженные ими, они уничтожили большую часть лютых созданий потусторонних миров.
Горан вздохнул печально. Он опять убедился в правдивости недосягаемого волшебства Алефы.
– Откуда столько интереса к крадушам? – спросил Горан задумчивого старика. – Они – зло. Разве вам не страшно приближаться к их тлетворным следам?
– Они – побеги Древа времени.
Горан точно в столб врезался.
– Что за тексты вы читаете, уважаемый Бахарь? – Он посмотрел на блокнот и солнечно-желтую книгу в слановых цепях. Подобные цепи помещали кузнецы Орда по центру обложки для защиты редких карт от всевидящих глаз ворожей и змеядов. – Лучше вам не произносить такое вслух. Вацлаву и ветер шепчет.
– На Древе времени шумит крона потусторонних миров. Царна – всего лишь лист в магическом поле. Ты видел её карту?
Горан сжал руки, вспоминая уроки топографии:
– Да. Сходство есть. Восьмиконечный лист? Дубовый или…
– Реки – это жилы, питающие земли целебным волшебством. Существует легенда, что пять веков назад народы Царны воспротивились могуществу потусторонних миров. Создания, безобидные и пугливые, но сотканные из магии, уничтожались. Короли опасались их мощи. В провинциях устраивались расправы над творцами чудес. Осужденных за мистический дар и угрозу правящей династии отводили в леса с озерами, связывали и сбрасывали с обрывов. Природа гибла в трауре. Вокруг мест казни проросли чернолесья.