Твари Мертвого Леса - стр. 35

- Эрлин, - почти требует он.

- Да, - соглашается она. – Доброй ночи.

Не уходит, стоит.

Она ведет себя неправильно.

Хёнрир вздыхает, глядя на нее, облизывает губы. Последние импульсы Леса затихают в глубине – все.

Очень долго они оба стоят неподвижно в тишине.

- Не боишься? Зря, - говорит он. - Ты думаешь, это несправедливо? – криво ухмыляется. – Ты спрашивала – не жалею ли я? Хочешь, я покажу кое-что, и ты поймешь? Так, на словах, понять сложно. Это недолго. Идем.

Он берет свечу, решительно проходит мимо Эрлин, открывает дверь.

- Идем, Эрлин.

- Куда? – говорит она, но слушается. Пойдет, куда он скажет.

- Зеркало Оилекке, - говорит Хёнрир. – Я знаю, у твоего отца тоже есть. Ты смотрела в него когда-нибудь?

- Нет, - говорит Эрлин.

Она слышала, но не видела никогда. «Зеркало правды». Отец говорил как-то, что зеркало осталось в старом замке, в мертвом круге, его не успели забрать.

Когда-то эти зеркала висели на видном месте в замке каждого Дома. Они показывают – кто ты на самом деле. И если Лес начинает проникать в твою суть, превращая в тварь, то ты сразу отчетливо увидишь это. Теперь – не каждый решается… Лес, слишком многих коснулся, так или иначе.

- Если боишься, можешь не подходить, - говорит Хёнрир, - просто посмотри на меня.

- Я не боюсь, - говорит Эрлин.

- Хорошо, - он чуть улыбается.

Простая узкая дверь в конце коридора.

- Сюда, - говорит Хёнрир, открывает замок своим ключом. – Заходи.

Небольшая комната, больше похожая на кладовку. Хёнрир зажигает свечи в крупном канделябре, становится светлее.

Зеркало висит на стене, закрытое покрывалом… Хенрир сдергивает без колебаний.

- Смотри, - говорит он.

Сначала Эрлин не понимает, ей даже кажется, в зеркале она видит не Хёнрира, а кого-то другого. Подходит ближе, и невольно вздрагивает, когда видит себя. Нет, она сама в зеркале такая же, как и всегда. А он… Он даже специально подносит свет к лицу, чтобы Эрлин могла лучше разглядеть.

В зеркале Хёнрир на полголовы ниже ростом, и это так отчетливо видно, когда она стоит рядом. Эрлин поворачивается к нему, невольно сравнивая, потом в зеркало снова. В том отражении у него сгорбленная спина и одно плечо выше другого. Левая нога короткая и тонкая, странно вывернутая в колене, не достает до пола. С такой ногой невозможно ходить. Даже стоять, наверно, невозможно.

Но больше всего пугает лицо. Да, Эрлин знала, что он слепой, но не думала, что это выглядит так. Правый глаз закрыт мутным бельмом, зрачок неприятно дергается и косит в сторону. Левого глаза нет совсем, пустая открытая глазница, кости вокруг нее и скула - криво скошены, словно продавлены и смяты. Чуть в сторону свернут нос. А вот губы такие же, как Эрлин видит без зеркала, и такая же чуть кривоватая ухмылка на них.

- Ну как? – говорит Хёнрир, кивает на зеркало. – Думаешь, так было бы лучше? Да я провел бы всю жизнь в постели. Путь, иногда бы меня выносили в сад, подышать воздухом. Но какой в этом смысл? Я не то, что сражаться, я ходить бы не мог. Не говоря уже о том, чтобы стать главой Дома. Даже с женщинами… думаешь, хоть одна бы посмотрела на меня, по доброй воле? Я еще успел поразвлечься, пока был моложе, и Лес не пророс так глубоко…

Он поджимает губы, что-то напряженно вздрагивает в его лице.

Эрлин сморит на него, и в зеркало, и не может поверить в реальность этого.