Туман над призрачной горой - стр. 4
Все дело в предстоявшей церемонии. При мысли о ней прихожане испытывали чувство глубокого благоговения, монахи и жрецы – священный трепет, Калисе же она внушала невольный страх.
Точную дату еще не назвали, но ждать осталось недолго, возможно, всего пару месяцев. За это время предстояло многое успеть: сшить наряды и изготовить украшения, разучить молитвы и ритуальные танцы.
Жрицам подробно объясняли, что, как и когда им предстояло сделать во времяцеремонии, но никто не говорил, что произойдет с ними потом. Ответа на этот вопрос не знал даже сам тар-атуа. Завеса тайны приоткрывалась лишь дочерям Анреншена во время церемонии, но ни одна из девушек не возвращалась в храм Эрмемари после обряда. И неизвестность давила тяжким грузом.
Калиса знала лишь то, что в храм прибудут новые жрицы. Младшие сестры возьмут на себя роль посредников между Владыкой мира и людьми. Уже они будут молиться за благополучие жителей королевства, выслушивать просьбы прихожан и передавать их Анреншену. Но что же случится с ней? Вернется ли она в царство отца? Или станет жрицей в ином мире? Будущее пугало, но выбора все равно не было – пройти это испытание придется, хотелось того или нет.
Пока Калиса гадала о будущем, одна из суми заплетала ее жгуче-черные волосы в пышные косы. Худенькая девочка лет одиннадцати, которую жрица не выдела раньше, осторожно дотрагивалась до шелковистых прядей, словно боялась их испортить. Робость новой служанки легко объяснялась. Стать суми, помощницей дочерей Анреншена – большая честь для любой девушки Эрмемари, но вместе с тем и огромная ответственность, поскольку за малейший промах могли выгнать со службы. Но скоро новенькая ко всему привыкнет. Калиса попыталась вспомнить имена всех суми, которые когда-либо служили в храме, но их было так много, что вскоре она сбилась со счета.
Наконец служанки удалились. Калиса хотела помолиться перед сном и уже было обратилась к Анреншену, как раздался условный стук и, распахнув незапертую дверь, в комнату влетела Тиа. На лице сестры сияла озорная улыбка. Косы, которые ей, как и Калисе, совсем недавно заплели суми, уже успели растрепаться.
– Чуть не попалась! – выдохнула Тиа, с трудом переводя дыхание. – Там в коридоре шли две суми с такими огро-о-о-омными корзинами.
Она описала руками большую дугу, показывая необъятную ношу служанок.
– Тебя не заметили? – забеспокоилась Калиса.
Покои сестры находились в противоположном крыле здания. Жрицам категорически запрещалось выходить куда-либо без сопровождения даже днем, не говоря уже о ночных часах. Но Тиа совсем не боялась свободно гулять по храму. Совсем, как она. Калиса поежилась, отгоняя нахлынувшие мысли о прошлом.
– Они даже не видели, куда идут, – замотала головой Тиа. – Это-то меня и спасло, а то пришлось бы объясняться. Интересно, что в тех корзинах? На вид они очень тяжелые.
Сестра кружила по комнате, перечисляя всевозможные варианты: «Ткань для новых дзироко, балдахины для штопки, бронзовые канделябры или, может, грязные мантии тар-атуа?» Калиса слушала молча. Она знала, что бесполезно пытаться вставить хоть слово, пока Тиа не выговорится.
Забыв обо всех правилах этикета, Тиа вольготно развалилась на мягких подушках, раскиданных около низкого резного столика, и по-хозяйски придвинула к себе вазу с фруктами. Калиса последовала ее примеру и плюхнулась рядом. По неведомой ей самой причине, рядом с сестрой она могла позволить себе такие вольности, на которые не осмеливалась даже в одиночестве. От того, с каким удовольствием гостья расправлялась с едой, у Калисы тоже разыгрался аппетит. Ужинать вдвоем оказалось веселее. Жаль, строгие правила храма этого не позволяли.