Туман и Молния. Книга VII - стр. 8

– Спасибо за разъяснение, значит, ему нужна темнота?

– Да.

– То есть днём при свете, он не видит ничего?

–Да, к сожалению. И довольно давно как я понимаю. Когда с тобой это сделали?

– Когда ты был в плену у нечистых? – уточнил Корс.

Никто мотнул головой:

– Нет. Давно, я сам это сделал.

– Сам?! – удивился доктор. – Похвально, для этого нужны недюжинные навыки.

– Да он говорил тут, что хотел бы быть врачом, – скептически заметил Корс.

– Да вы что?! – обрадовался Балтазар Нейт. – Как интересно! Хотел стать врачом, а стал пациентом, – он засмеялся своей шутке.

Больше его никто не поддержал.

–Хорошо, и посмотрите еще, что у него с горлом, он хрипит, вы слышите? Простужен? Или инфекция? Мне ещё только этого не хватало.

– Да я слышу, что он охрипший. Откройте рот молодой человек, вот уж в рот я вам посвечу, ладно?

– Простуда здесь не причём, – сказал он через некоторое время, отстраняясь, – подрезаны голосовые связки,

– Что?!

– Я первый раз признаюсь, вижу, чтобы человек с такими связками вообще разговаривал. По всем законам он не должен говорить. Он не может говорить!

Никто поднял голову и впервые за всё это время посмотрел на Корса, и тот понял, что он его наконец-то увидел!

Их глаза встретились.

И Никто опустил взгляд. Его плечи снова ссутулились, он замер сжавшись на стуле.

– Кто ты?

Никто вздрогнул от этого простого вопроса, словно Корс его ударил. Сжал пальцы, затянутые в кожаные перчатки в замок.

– Выйдете все, – приказал Корс негромко, но таким голосом, что конвой и с ними доктор буквально вылетели за дверь.

Они остались в комнате вдвоем.

* * *

– Ты не человек!

– Пусть так – согласился Никто как то обречённо, – так ведь проще. И не нужно винить себя за ошибки.

– Браво! – Корс несколько раз хлопнул в ладоши, – И ведь ты меня чуть не провёл!

– Что это значит?

– То, что я и в правду поверил… – Корс вдруг схватил со стола лежащий ничком портрет:

– Кто это?! Видишь?! Или тебе лучше засунуть голову в мешок и там разглядывать?

– Я вижу сейчас.

– Ну? Так кто это знаешь?

–Знаю.

– Кто?!

–Ваша жена, Инесс мать Карины. – ответил Никто.

– Правильно! Моя жена и мать Карины. Мать Карины и всё!

Никто тупо разглядывал свои руки в дорогих перчатках, лежащие на коленях, одна рука так и осталась разбинтованной и не закрытой. Браслеты горкой лежали на столе Корса.

– После всего, что ты проделал с ним… явиться ко мне в трупе моего… – Корс запнулся. – В так цинично изуродованном трупе.

Никто молчал и по-прежнему смотрел на свои руки.

– Как ты выглядишь на самом деле? Какой ты? Такой? – Корс ткнул пальцем в испорченный язвами рисунок на руке Никто, заставив того отшатнуться.

– Ответишь мне что-нибудь?!

Никто поднял лицо, взглянул на Корса, и тому показалось, что глаза его смеются:

– Не могу, – сказал Никто – у меня ведь перерезаны голосовые связки.

И Корс его ударил. Со всей силы кулаком в висок. Никто упал со стула, скорчился на полу.

– Думаешь, я тебя боюсь?! Да я сгною тебя в каменном мешке, – прошептал Корс, – это будет надгробие для него. Красивое каменное надгробие, и ты будешь лежать там и не сможешь пошевелиться, и не будет возможности у тебя больше управлять этим телом. Как тебе моя идея?

– Не надо…, – едва выговорил Никто.

– Ты меня боишься?!

Никто закрыл лицо ладонями.

– Нолан! – закричал Корс.

В комнату с готовностью вернулись солдаты, и доктор с ними, увидев Никто валяющимся на полу, никто из них похоже не удивился.