Туда, где свет - стр. 27
– Ты хорошо знаешь этого человека – поэта Игоря? – спросила глухо.
– А что?
Говорить было очень трудно. Я поддернула вверх рукав кофточки и показала синяки.
Мой приятель сказал странную фразу:
– Я не думал, что он посмеет.
В этот же день на работе я не могла переключиться на что-то иное, кроме произошедшего ночью. Поняла одну простую вещь: у «поэта» были замашки начинающего садиста. Для «огонька» ему нужны сильные ощущения! Подумала и о том, что, может быть, скоро ему понадобится мучить свою жертву больше и больше. Дурацкое желание остановить его стоило мне почти жизни.
Работая в департаменте, я, конечно, знала в нашем городе многих людей. Позвонила тому, кто имел «выход» на управление внутренних дел, и уже через пару часов сидела в кабинете одного из сотрудников.
Если бы я могла предположить, что будет дальше! Если бы!..
Пока пришлось отвечать на десятки вопросов под протокол. Вопросы были всякие, в том числе совсем неудобные. Заявление я тоже написала. Прошла судебно-медицинскую экспертизу; синяки мне замеряли линейкой, почему-то это меня очень поразило. Но все только начиналось!
Мое заявление и все документы послали в тот район, где я жила, потому что первоначально меня принял сотрудник областного управления, а дело должен вести следователь районного.
Через пару недель следователь вызвал меня к себе и, очень скучая, пояснил, что хорошо бы иметь двоих свидетелей произошедшего. Увидев мои изумленные глаза, он еще и «добил» меня замечанием:
– А вдруг вы сами так захотели? Ну, чтобы вас били и прочее, – процедил следователь. А потом добавил: – Я веду много дел. Вот у меня тут труп женщины – всё тело истыкано вилками, а вы… вполне себе здоровы.
Поняла: поскольку я жива и у меня нет свидетелей, мое дело полежит немного и заглохнет.
И все-таки следователь позвонил «поэту» в его город. А «поэт» позвонил мне (узнал где-то номер телефона) и сказал:
– Забери заявление. Подумай о дочери!
Я разрыдалась, уж очень испугалась за Светочку. А потом поняла, что угрозы «поэта» к делу не пришьешь, и усталый мужчина-следователь мне просто не поверит.
Дальше было хуже. Рассказала знакомому психологу о том, что произошло. Он очень доброжелательно побеседовал со мной. А где-то в разговоре пробросил мысль о том, что среди людей по типам есть маньяки и есть жертвы. «Маньяки» просто находят «жертв», и всё. Да, я услышала, но легче мне от этого не стало, стало только хуже.
Каким-то образом о случившемся узнал мой дядя, который занимал тогда весьма «неслабый» пост в нашем городе. Родственнику стоило только пошевелить пальцем, и «поэта» ждала бы весьма прискорбная участь. Но дядя приехал ко мне и, глядя куда-то в сторону, строго спросил: «Как этот человек попал в твою квартиру?» Что я могла ответить? Что он – не с улицы? Он – поэт, пришел к нам в департамент культуры, мне его рекомендовали? Все это так, и у него скоро выходит книга стихов с удивительным названием «В час рассвета».
…Спать я почти перестала. Не могла. Лежала и прокручивала в памяти тот вечер, с момента, когда открыла дверь, думала: «Если бы я!», «А если бы…». Но не получалось ничего изменить. И уйти от этой круговерти я уже не могла. Снова и снова, закрыв глаза, видела сцены того вечера.
Потом я стала ненавидеть «поэта». Представляла, как приеду к нему в город и убью его. Наверное, это звучит дико. Но кто позволил ему, словно катком, проехаться по моей жизни?!