Трупный синод - стр. 18
– Не вижу оснований не верить вашим словам, ваше преподобие. Но моему глазу стало заметно, что папа лишь падок на чревоугодие и вообще склонен к эпикурейству, не так ли? – голос Теодоры был еще одним ее качеством, она говорила по-кошачьему мягко, почти полушепотом и всегда, всегда при этом мило улыбаясь и как бы невзначай показывая кончик розового язычка.
– Если бы не воля Господа, наказавшего наш город присутствием чужеземцев, Бонифациус так бы и продолжал чистить перья приспешникам Формоза, – лицо Стефана при имени скончавшегося папы всякий раз мучил нервный тик.
– Но к чему могут привести действия человека, незаслуженно занимающего столь ответственное место?
– Что Римом вновь будут править невежественные варвары с другой стороны Альп, слово истины, исходящее из Рима, будет становиться все тише, и цивилизация мира замкнется вновь в Константинополе, – Сергию была свойственна высокопарность в речах.
– Константинополь всегда умел решать такие проблемы быстро и…почти бескровно.
– Весьма наслышаны об этом …….За этим мы и пришли.
Воцарилось молчание, долгое и нервное, собеседники беззвучно тянули вино, с хрустом разгрызали фрукты и орехи, и безостановочно вели во всех направлениях стрельбу глазами. Стороны, понятное дело, не до конца доверяли друг другу. Теофилакт первым нашел оригинальный выход из создавшегося неловкого положения и к исходу тишины слегка нагрузился вином, в результате чего славного воина, несмотря на столь ответственный разговор, начало очевидно клонить ко сну. Уж не больше ли чем надо ему подливала вина его дражайшая супруга?
Время приближалось к полуночи. Собравшиеся разорвали тишину, но обменивались малозначащими фразами. Обстановка оставалась слегка напряженной. Очевидно, Теодора обдумывала все «за» и «против» и медлила с решением. Кроме того, проницательный Сергий заметил, что с приближением ночи гречанка почему-то начала немного нервничать и взгляд ее все чаще уносился за окно гостиной.
«Уж не ждешь ли ты кого-то еще, милая?» – осенило Сергия. И он первым пошел в атаку:
– Рим говорит, что вы, любезная Теодора, весьма сведущи в целебных настоях и снадобьях.
– Господь сделал мир настолько многообразным, что думать так о своих познаниях было бы гордыней с моей стороны, – в стиле Сергия высокопарно заметила Теодора.
– Ваши слова добавляют вам достоинств, и все же есть ли, к примеру, что-то, способное предотвращать пагубную страсть к чревоугодию? Мне сей грех, так же как и вам, представляется в характере нового папы наиболее заметным и привлекающим внимание.
После некоторой паузы Теодора поднялась со своего дивана. Встали и оба епископа. Сидеть остался Теофилакт, глаза которого понемногу, что называется, сваливались в кучу.
– Я постараюсь разыскать что-нибудь, отвечающее вашим запросам, святые отцы. Я поняла, что вас это сильно тяготит и лишает покоя. В свою очередь, надеюсь, что старания моей семьи не останутся без благодарения небес.
Насчет «небес» уже было явно излишне. Стефан ханжески поморщился при этом, но в душе своей ликовал. Эта новая Юдифь>33 приняла их приглашение и сделает все в лучшем виде! А если что не так, то и невелика будет потеря, гнев римлян, при разоблачении Теодоры, умелой рукой возможно будет направить против чужеземцев вообще и греков в частности.