Трудно быть жертвой богов - стр. 24
Мимо него, оживленно переговариваясь, проходили разукрашенные охотники. Их лица с трудом можно было распознать под слоем черной, красной и белой краски. Мужчины, женщины. Кто-то малыми группами, кто-то в группах побольше.
Один только бог Охоты сидел и таращился в стену. Ни один мускул на его лице не дрогнул даже тогда, когда Алеке подвел меня к возвышению и сообщил, что к проведению игрищ всё готово. Примерно с тем же отсутствующим видом Шиба сидел на площади среди остальных богов. Всё ему было по боку, пока в дело не вмешался один ценитель вина.
Ну-ка, ну-ка…
– Жалеешь, что не увиделся с Сакрой лично? – поддела я.
Но лучше бы помалкивала. Взглядом, которым меня наградили, можно было кипятить воду.
6. Глава 5. Грязные игры
Когда меня вывели из храма, я еще не догадывалась, что ожидает у его подножья. Причем вывели буквально. Алеке придерживал меня за локоть, пока мы спускались по крутым ступеням. Шиба вышагивал позади, но я отчетливо слышала шум его дыхания.
Ближе к подножью пирамиды добавились новые звуки: пение, хохот, бой барабанов.
Да они тут самую настоящую вечеринку закатили! Даже не верилось, что люди с такими постными минами умеют веселиться. Может, не так всё и страшно?
Стоило нам спуститься, нас обступили со всех сторон, а самобытная музыка заиграла еще громче. Вышеупомянутые барабаны, погремушки, звон струн неопознанного инструмента. По размалеванным лицам охотников скользили отблески пламени от высокого костра.
После кивка Шибы меня подхватили под руки. Само божество уселось на заранее приготовленный для него «насест», устеленный шкурами, украшенный разноцветными перьями и освещенный факелами.
– Сейчас станешь красивая-красивая, – увещевала одна из женщин, ведущая меня к костру.
– Наполним тебя силой, – заговорщицки добавила другая.
В толпе грохот музыки и шум голосов сперва до боли давил на барабанные перепонки, а затем слился в единую какофонию. Жар пламени бросал в пот, но вскоре я и это перестала замечать.
Мне расписали лицо. Двумя пальцами загребали жирную краску и рисовали замысловатые узоры на лбу, щеках, подбородке, плавно переходящие на шею.
Я чувствовала себя каким-то Джеймсом Куком, Эрнандо Кортесом среди аборигенов на одном из традиционных праздников племени. И, на удивление, мне это нравилось! В следующую минуту я уже влилась в общий танец, слилась с остальными охотниками. Тело двигалось само, как под гипнозом, а другие не давали мне сбиться с общего ритма. Как змея, что извивается, наблюдая за движениями флейты, я извивалась, кружилась, зарывалась пальцами в густой мех шкуры, висевшей на моих плечах. Топала, хлопала.
Иногда меня подхватывали чужие руки. Мужские, женские. Я танцевала с одними незнакомцами, а после – с другими такими же неизвестными мне людьми.
Я не понимала ни слова из того, что они пели, но сам мотив и аккомпанемент их песен завораживал.
Пританцовывая вокруг костра, поймала на себе пристальный взгляд Шибы.
А он ничего такой, если приглядеться. Мало чем уступал Сакре. На то они и боги, наверное, что во многом хороши. Эти мощные скулы, широкие плечи, бицепсы, трицепсы. Шрамов на его теле было не счесть, но шрамы ведь только украшают мужчину.
Если он так пожирает меня глазами, пока я в бесформенной шкуре, то если бы я ее скинула…