Троянский кот - стр. 20
– Треклятая птица! – возмутился мастер Ожьер. – И хозяйка ее такова! Как чего от нее понадобится – ввек не допросишься! Простенькое заклинаньице составить поручил, чисто женское заклинаньице, какое мужам творить неуместно, – полгода за нос водила! А как ей чего нужно – среди ночи из любовной постели вынет и все уши своими дуростями прожужжит!
– Прекрасная и многоумная Маурина сообщает… – птица примолкла, чтобы дальнейшие слова прозвучали как можно весомее, – что видела она въяве и своими глазами Жалобного Мага!
– Не может быть! – хором воскликнули учитель с учеником.
– Сей Жалобный Маг послан был к королеве Мабилле Септиманской, дабы разжалобить ее и склонить ее сердце к некому юноше, – продолжала докладывать попугаиха. – И сила его чар воистину велика, так что слухи, о нем ходившие, подтвердились. Многие беды произойдут от Жалобного Мага, ибо… ибо…
– Так, значит, он всё же существует… – проворчал мастер Ожьер. – Вот не было заботы!..
– Ибо-ибо-ибо!.. – зачастила попугаиха.
– Замолкни, пернатая тварь! Сам знаю – ибо на жалость только добрые люди покупаются, злыдня никаким Жалобным Магом не проймешь.
– Но ежели он и вправду маг, то ведь его должны были обучить добро от зла отличать? – робко осведомился Ансельм.
– Кабы он прирожденным или же выученным магом был – да, таким знанием он владеть обязан. А он, насколько можно судить, маг сотворенный. У него ведь даже имени-то нет!
– А разве такое бывает?
– Этого нельзя было предвидеть… – Мастер Ожьер нахмурился. – А то бы наложили запрет. Прирожденный маг – это Судьба. Выученным магом можно стать по своей доброй воле. А чтобы из человека сделали сотворенного мага – для этого и вовсе никакой воли иметь не надо! Удивительно, как только такое чудо сыскалось, а ведь это еще и, судя по всему, лицо мужского пола… Кто-то хитрый и злой сотворил его и магической силой напитал – только вряд ли, что своей… Тут, сынок, видать, и подлость, и воровство, и много всякой иной дряни понамешано. Выходит, нужно мне вылезать из бадьи и разбираться с этим делом. А башмаки-то так и стоят нечиненые…
– Выходит, нужно, – подтвердила попугаиха. – Хоть и не из любовной постели – однако нужно…
Тут лишь мастер Ожьер сообразил, что разговаривал не с передающей продиктованные словеса попугаихой, а с самой неведомо где пребывающей Мауриной.
Он погрозил птице кулаком – и птица, издав нечто вроде фырканья, отвернулась. Теперь можно было и вылезать…
А между тем в королевском дворце творилась немалая суматоха.
Ни королеву, ни Маурину не отыскали. А это значило, что обе подружки где-то вместе вытворяют что-то этакое, совершенно для всех неожиданное.
Великолепный въезд лесника Гильома во дворец был произведен понапрасну. И государственные мужи уже скребли в затылках – не придется ли повторять этот самый въезд.
Подружки объявились уж на следующий день – ехали себе рядышком на белых лошадках во главе кавалькады, а меж ними возвышался, словно увенчанный беретом шест, внучек Амьель.
Тут-то и начался разброд!
Ежели судить по гербам на конских попонах – так везла королева в столицу своего законного жениха. Но ведь красавец жених уже обретался во дворце! И всем восьми королевским братьям его капеллан предъявил неподдельные родовые грамоты! Это даже сразу по печатям видно было, так что и разворачивать-то не обязательно! Так что же, Мабилла подцепила где-то самозванца?