Троянская война - стр. 9

Но отняла воинственность, коснулась лишь

лица, брады моей, я встал смирнехонько

со всеми в ряд. Сверх всяких строгих доводов

надеялся, дал клятву не злодействовать

тому, кого Елена мужем выберет.

Я думал: мне клянутся, а не я клянусь.

Пастух

И кто еще там был?

Филоктет

Вся слава Греции.

Вот он, пространно-властительный царь Агамемнон. Такого

выберешь если в мужья, проклянешь свою женскую долю:

он пересилит судьбу твою, станешь обузой супругу

сильному, но для тебя, может, лучше от Рока укрыться.

Вяжет узлы Одиссей хитроумный, сеть тонкой работы

прочная выйдет – ни малой рыбешке, ни киту-акуле

сквозь не пройти. На тебя ли та сеть? Нет, другая тут ловля:

в мрежи всю Грецию он уловил, сам на суше оставшись.

Бычится, стонет Аякс Теламонид, дуреет под ношей

страхов, обид: проиграть ему страшно, обидно другому

приз уступить, а страшней тебе, юной и дерзкой, достаться.

Станешь насмешничать – честь мужа где? Вся под юбкой цветастой.

Юный спешит Антилох – долго юный и вечно наследник,

век свой, заеденный Нестором, бросит к ногам твоим; мало

платит за девство тебе: не хозяйкой – жиличкой и гостьей

в доме чужом водворишься у свекра под строгим надзором.

Грозный стоит Диомед, разрушивший Фивы, любимец

девы Паллады. Он мужеством пышет, он, кровью несытый,

груб, прям и крут. По душе ли тебе эта честность и злоба?

В лучшем привыкшая обществе жить, ценишь мысли – тут пусто.

Ходят по залу другие, толкутся толпою, их шепот

не прекращается. Толстых, худых, невысоких, высоких,

славных умом и богатством – их сотни, их многие тыщи.

Это народ во всей мощи пришел тебя сватать, Елена.

Пастух

И выбор пал на Менелая.

Филоктет

Тяжкие

в Итаке цепи выкованы – клятвами

владеет Зевс. Я внутрь загнал мучения

любви своей, вернулся тих на родину.

Что выиграл, пути клятвопреступного,

я, побоявшийся…

Зачем не я приплыл богатством Азии

потряхивать, приманивать?.. Сейчас бы сам

выдерживал осаду, бился во поле

с Ахиллом и Аяксом, а устав в трудах

тяжолых, бранных, шел бы к милой женушке.

Пастух

А все жива в нечистом сердце страсть.

Филоктет

Живехонька.

(Наигрывает на луке.)

Молодость моя, молодость,

бесталанное ты мое житье;

холодность ее, холодность,

я, зависящий от нее.

Подлости мои, подлости:

ходы-выходы к ней искал;

доблести ее, доблести,

дородности, а я мал.

В ревности своей, трезвости

незамутненный взор

резвости ее, резвости

видит вдаль и в упор.

Пастух

Что травишь сердце, вспоминаешь?

Филоктет

Погляди, пастух,

как получеловек надеждой тешится,

пускает слюни похоти и ненависти,

ногами неходячими притопывает,

руками ослабевшими похлопывает.

Нечестная моя, нечестная

страсть воет вой, шип шипит –

известная ее, известная

блажь жуть со мной творит.

Ярости мои, ярости

праздно кипят во мне –

жалости малой малости

в сердце ее нет ко мне.

На орхестре происходит какое-то движение, на которое обращает внимание Пастух.

Пастух

Я вижу паруса.

Филоктет

А ведь суденышко

из греческих краев – оснасткой, корпусом,

всем видом говорит: "Из итакийских я,

из дулихийских верфей". Что им нужно здесь?

Еще кого нашли на остров выбросить,

еще кого сочли в народе лишнего,

еще кого удумал Одиссей убрать?

Пастух

А может, за тобой пришли?

Филоктет

Воды набрать

сошли… Когда бы помнили, когда бы жив

был Лаэртид, то семь, семижды семь не круг

им было б верст…

На сцене появляется (сходит с орхестры) Вестник. Хор опускает деревянные щиты.