Тропинка на ковре - стр. 8

– Так ведь это – не любовь! И ты с ним рядом никогда и не узнаешь, что это такое!

– А кто тебе сказал, что я за него замуж собралась? – усмехнулась Галина.

– Так чего же парню мозги компостируешь? – взвилась Татьяна, но тут же ощерилась в улыбке, – Врёшь, не проведёшь. Влюбилась, я что, не вижу?

– Кто? Я?!

– Ладно, – Татьянин голос звучал примиряюще, – Знаешь что? Поехали после выпускного в нашу деревню. Посмотришь на своего Андрюшу в неофициальной обстановке. Тем более, моих родичей дома не будет, на свадьбу уедут.

Галя мельком глянула на подругу: «задумала что-то», а вслух сказала:

– Посмотрим.

… Все выпускные экзамены в техникуме профессиональных технологий были сданы Галей на отлично. Можно было бы отдохнуть дома, а ближе к осени возвратиться в город, попробовать найти жильё. Но домой ехать совсем не хотелось. Поэтому, после небольших раздумий, она решила принять приглашение подруги, съездить в гости.

Село ей понравилось. Неширокая речка в тальниках, пушистые сосны на взгорках, березняки в дымке свежей листвы.

Надо было видеть Андрюшино лицо, когда подруги заявились к ним, Клёновым, в гости! Он, сидя на корточках перед мотоциклом, сосредоточенно копался в моторе и не сразу откликнулся. Увидев девушек, вскочил, взъерошенный, перепачканный мазутом, заулыбался во весь рот:

– Заходите!

Едва они ступили в чистенькую ограду, как скрипнула дверь, и на крыльце высокого клёновского дома появилась полноватая женщина, в платке, со светлыми глазами, с широкоскулым вялым лицом, в котором узнаваемо проявлялись Андрюшины черты.

– Таисья Иванна, здрассти, мы к вам. Приехала вот с подружкой, решили вас навестить, – затараторила Татьяна.

– Здравствуйте, – промолвила и Галя, и незаметно сместилась за спину Татьяны.

Женщина улыбнулась:

– Проходите в дом!

Приметила Галя, что по-разному окинула их взглядом Таисья Ивановна. Односельчанку придирчиво, словно оценивая по упитанности и одежде – хорошо ли живут, а на Галю глянула мельком, и тут же отвела глаза. Точь-в-точь как Андрюша.

В просторной, чистой, но пустоватой кухне – ни календарей на стенах, ни открыток в буфете, подруг усадили на широкую скамейку со спинкой. На столе очутилась чашка с пирогами, плошка со сметаной, тарелка с яйцами, а рядом с электрическим самоваром встало в ряд пять больших, чуть не литровых, кружек.

Татьяна болтала без умолку, вела себя по-свойски, хвасталась напропалую своими портняжными успехами, а Галя сидела тихо, как мышь, только глаза поблескивали. И Таисья Ивановна поглядывала на неё так осторожно, словно боялась обжечься.

Вошёл в дом Андрюшин отец, Семён Петрович Клёнов, крепкий гриб-боровик, лысоватый, с носом-картошкой и округлым добродушным лицом. Поздоровался, крякнул, потирая руки. Последним появился Андрей, свежий, румяный, с мокрыми волосами, и мать начала носиться – наливая чай, подавая ложки и пододвигая гостям угощение.

Здесь, в родном доме, Андрей был совсем другим. Более домашним, но и отстранённым. На Галю он вовсе не смотрел, даже не взглянул ни разу. Прихлёбывал горячий чай и коротко отвечал на вопросы отца, которому именно сейчас приспичило расспрашивать, что сын сделал по хозяйству.

Галя почти не слышала, о чём говорят за столом. Воркотня оживлённой Татьяны, покряхтывание Семёна Петровича, короткие реплики Андрея, вздохи матери… Гале захотелось уйти. В этом тёплом чужом мирке ей показалось нестерпимо одиноко, словно невидимая стена стояла. Она и хотела бы, но не могла раствориться, как Татьяна, в атмосфере этого светлого, но чужого дома. Семён Петрович, балагуря, обращался и к Гале, но поняла, что для него она – подружка Татьянина, а с Андреем он её никак не связывает. Или не хочет связывать.