Тринадцать ведьм - стр. 11
– Так и называется?
– Нет, называется «Макбет». Считается проклятой, потому что во время спектакля вечно что-то случалось – то актер скоропостижно умирал, то декорации падали. А теперь вот… тоже не избежали.
– А что случилось? Пожар?
– Нет, Митрич, не пожар. Актер, игравший Макбета, загорелся и погиб.
– Как это загорелся? Как это можно вдруг загореться? Спичку бросили или зажигалкой?
– Нет. Ты про самопроизвольное возгорание слышал? Самовозгорание?
– Самовозгорание? – Митрич наморщил лоб. – Нет вроде. А что, и такое бывает?
– Говорят, бывает. Я лично не видел. Но химики говорят, бывает. Правда, официальная наука этот феномен не признает и относит к паранормальным. Вроде полтергейста.
– И человек вот так, за здорово живешь, сгорает?
– Говорят, сгорает.
– Что значит, говорят? Ты же видел!
– Я-то видел, но трудно сказать, что именно. Актер вдруг загорелся…
– Петя Звягильский! Бывал у меня, вон на фотке, – Митрич махнул рукой в сторону фотографий на стене. – С автографом. Царствие ему небесное. Нормальный мужик был. Бедняга! Аж не верится… Олежка, а может, шаровая молния?
– Нет, Митрич. Не молния. Там работают криминалисты, пока ничего не известно. Нас продержали в театре два часа, допрашивали, что да как. Сейчас подгребет Леша Добродеев, может, чего просочилось. У него везде свои люди.
– А отчего оно бывает, это самовозгорание?
Монах пожал плечами:
– Мнения на сей счет расходятся. Летописные источники свидетельствуют, что самовозгорание имело место быть на протяжении всей истории человечества, называлось дьявольским огнем и постигало грешников. Существует также версия, что самовозгораются курящие алкоголики, проспиртованные и прокуренные. Так что разброс мнений достаточно широк, на все вкусы – для верующих и агностиков.
– Леша! – закричал вдруг Митрич. – Леша пришел!
Журналист Алексей Добродеев неторопливо подошел, уселся. Лицо его было мрачным.
– Ну что, Леша? Что нового? – нетерпеливо спросил Митрич. – Что-нибудь уже известно?
– Ну, кое-что… есть предположения, – сказал Добродеев загадочно.
– Какие? – спросил Митрич, умирая от любопытства.
– Ну… – Добродеев, напуская туману, пошевелил пальцами.
– Это белый фосфор? – спросил Монах.
– Откуда ты знаешь? – остолбенел Добродеев.
– Не вижу другого объяснения, Леша. Белый фосфор на воздухе самопроизвольно воспламеняется, поэтому его хранят в определенных жидкостях. Например в сероуглероде. Когда жидкость испаряется, фосфор вспыхивает. Это элементарно доказывается, мы, помню, валяли дурака на уроках химии в старших классах, воспламеняли свечу. Ничего другого я себе не могу представить. Я прав?
– Ты, Христофорыч, всегда прав, – разочарованно сказал Добродеев.
– Ты же сказал, самовозгорание! – напомнил Митрич. – Тогда… что же это получается? Его облили этой жидкостью?
– Я предположил, чисто гипотетически. Но я не верю в самовозгорание, Митрич. Думаю, его облили этой жидкостью, а когда она испарилась, он загорелся.
– То есть это… что? Убийство? Господи! – Митрич перекрестился.
– Как ты догадался? – спросил Добродеев.
– Я не догадался, я с самого начала предположил. Самовозгорание, в которое я не верю, или фосфор. Больше ничего путного я не придумал.
– И ничего не сказал!
– Нужно было подумать, Леша, я ведь мог ошибаться.
– А где его взять, этот сероуглерод? – спросил Митрич.