Трибьют - стр. 21

Силла села за стойку, восхищенно разглядывая сдвоенную духовку из нержавеющей стали, шкафчики из вишневого дерева, плиту с шестью конфорками и грилем под сверкающим стальным колпаком вытяжки. А также его ягодицы – накопившаяся к концу дня усталость не сделала ее бесчувственной.

Из одного из шкафчиков с узорчатыми стеклянными дверцами Форд достал два бокала и налил вино. Один он протянул Силле, затем поднял свой и облокотился на стойку рядом с ней.

– Итак.

– Итак, – перебила его Силла. – Скорее всего, некоторое время нам придется жить через дорогу друг от друга. Так что лучше сразу все прояснить.

– Прояснить – это хорошо.

– Мне лестно, что меня представляют в образе мифической богини-воительницы, – начала она. – Необычно, но лестно. Может, мне это даже нравится – помесь Зены и Чудо-Женщины, в стиле двадцать первого века.

– Хорошо, причем недалеко от истины.

– Но мне не нравится, что вы наблюдали за мной и рисовали меня, когда я об этом не знала. Это меня не устраивает.

– Потому что вы рассматриваете это как вторжение в частную жизнь, а для меня это просто естественный процесс наблюдения.

Она сделала глоток.

– Всю жизнь люди смотрели на меня, фотографировали. Наблюдали за мной. Прогулка пешком, покупка туфель или мороженого – все это превращалось в фотосессию. Я не могла этого контролировать. Теперь я ушла из профессии, но я остаюсь внучкой Дженет Харди, и время от времени все повторяется.

– И вам это не нравится.

– Не просто не нравится. Это меня достало. И я не хочу привозить сюда этот душок Голливуда.

– Я могу удовлетвориться вторым лицом, но мне нужны ваши глаза.

Она сделала еще один глоток вина.

– В том-то и вся трудность. Я не хочу, чтобы вы использовали другое лицо. Я чувствую себя глупо, но мне нравится, что я стану прототипом героя комиксов. Никогда не думала, что услышу от себя такое признание.

Форд мысленно исполнил танец радости не хуже, чем у Спока.

– То есть дело не в результате, а в процессе? Хотите что-нибудь съесть? Лично я хочу, – он отвернулся, открыл другой шкафчик и достал пакет чипсов «Доритос».

– Это не настоящая еда.

– И в этом ее достоинство. Всю жизнь, – продолжал он, сунув руку в шуршащий пакет, – я наблюдал за людьми. И рисовал, рисовал – с тех самых пор, как научился держать в руке карандаш. Я наблюдал за их движениями, жестами, за строением их лиц. Как они несут свое тело. Для меня это необходимо, как дыхание. Я мог бы пообещать, что не стану наблюдать за вами, но в этом случае я солгал бы. Я могу пообещать, что буду показывать вам все рисунки, и постараюсь сдержать это обещание.

Она взяла пакет с чипсами – просто потому, что он стоял рядом.

– А что, если рисунки мне не понравятся?

– Понравятся, если у вас есть хоть капля вкуса – иначе дело плохо.

Задумавшись, она положила в рот пластинку чипсов. Его тон остается непринужденным, отметила она, но за ним скрывается непреклонность.

– Это жесткое условие.

– Меня вряд ли можно назвать гибким, когда речь идет о работе. В остальном со мной можно договориться.

– Я знала подобных людей. А что будет после эскизов?

– Сюжет. Рисунки – это только половина комикса. Но вам нужно… Берите свое вино. Идемте наверх.

Он взял кисть.

– Я растушевывал последний лист «Расплаты», когда вы постучали, – сказал он, ведя Силлу к лестнице.