Три сестры, три королевы - стр. 58

На Пасху мы приезжаем в Стерлинг. Стоит жуткий холод, кони скользят сквозь заснеженные пути, повозки с багажом вязнут и задерживаются в дороге, поэтому поначалу у меня на стенах нет шпалер, а вокруг кровати – балдахина. Мне приходится спать на суровом постельном белье, совершенно без украшений.

Мой муж смеется и говорит, что меня избаловал мягкий английский климат, но мне все равно трудно свыкнуться с тем, что в это время года может быть так темно и холодно. Я истосковалась по зеленой весенней траве и по утренней птичьей трели, под которую так приятно просыпаться. Я заявляю, что не встану с кровати, пока за окном не станет светлее, и если рассветет только к полудню, то так тому и быть. Яков клянется, что не только не станет мне мешать, но и сам, собственноручно, принесет поленьев в мой очаг и согреет мне эля на завтрак. Он весел и добр ко мне, и я снова беременна, на этот раз окутанная надеждой и уверенностью, что сейчас мне повезет. Я уже достаточно страдала.

Когда однажды он входит в мои комнаты с бумагами, мне думается, что он снова пришел, чтобы мне почитать, и только надеюсь, что на этот раз это не поэзия на шотландском языке. Теперь я понимаю гаэльский, но поэзия на этом языке обычно очень пространна. Однако на этот раз Яков не усаживается в свое любимое кресло, а подходит и садится на мою кровать. Я замечаю, что его лицо мрачно, когда он отыскивает взглядом леди Элизабет Верни, мою старшую фрейлину, и жестом велит ей остаться с нами. В то же мгновение я понимаю, что из Англии пришли дурные вести.

– Бабушка? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает он. – Тебе придется быть очень сильной и храброй, дорогая. Умер твой отец, упокой Господь его душу.

– Отец мертв?

Он кивает.

– Значит, Гарри стал королем? – Я не верю собственным ушам.

– Он станет королем Генрихом VIII.

– Это невозможно.

В ответ он лишь саркастично улыбается.

– А я-то боялся, что ты будешь горевать.

– Мне жаль, я сокрушена, – уверяю я его, по-прежнему ничего не чувствуя. – Какая неожиданность, хоть он и неважно себя чувствовал.

– Эта смерть многое изменит в стране, – говорит Яков. – Твой брат никому не известен, и никто не знает, что от него ожидать. Твой отец ничему его не научил и не успел передать власть.

– Потому что на его месте должен был быть Артур.

– Это место принадлежало ему уже много лет.

Теперь я чувствую, как мои глаза наполняются слезами.

– Теперь я сирота, – жалобно произношу я. Он садится поближе ко мне и обнимает меня.

– Теперь твоя семья здесь, – говорит он. – И если Гарри будет соблюдать мир, как и должен, то, возможно, ты навестишь его после его коронации.

– Да, мне бы этого хотелось, – соглашаюсь я.

– Если он сохранит мир. Как думаешь, что он станет делать? По договору о вечном мире он должен уважать наши границы и наш суверенитет. С твоим отцом мы ссорились из-за набегов и пиратских захватов, и он пытался запретить мне поддерживать дружеские отношения с Францией. Как думаешь, Гарри можно убедить поддерживать мир и соблюдать общие интересы? Будет ли он более надежным и добрым соседом, чем твой отец? У тебя есть на него какое-либо влияние?

– О, я уверена, что смогу на него повлиять. И точно смогу все объяснить. Я могу даже отправиться в Лондон, чтобы сделать это лично.