Три сестры - стр. 9
– Что ты хочешь этим сказать? В списке нет твоего имени, только мое.
Как и Ицхак несколько минут назад, Ливи смущена, мужество покидает ее. Она пытается что-то сказать, шмыгает носом, чтобы сдержать слезы.
– Я сама об этом позабочусь, ладно? Ты должна знать, что с этого момента мы будем вместе. Кто еще будет отчитывать тебя за плохое поведение?
Ливи смотрит на мать и деда:
– Это вы сказали ей, чтобы она поехала со мной?
– Нет, котенок, нет. Никто не просил меня об этом. Я сама хочу. Я настаиваю на этом. Вспомни, как мы обещали отцу, что всегда будем вместе. Магда больна, и мы ничего не можем с этим поделать, но мы с тобой сдержим обещание и скоро вернемся домой.
– Мама?
Хая обхватывает ладонями лицо Ливи:
– Твоя сестра едет с тобой, Ливи. Понимаешь? Тебе не придется ехать одной.
– Будь с нами Менахем, он знал бы, что делать, как защитить своих дочерей, – охрипшим от слез голосом произносит Ицхак.
Хая, Циби и Ливи смотрят на плачущего старика, явно чувствующего свою вину от бессилия защитить девочек.
Три женщины заключают его в объятия.
– Дедушка, ты единственный отец, которого я помню. Ты всю жизнь защищаешь меня, и я знаю, ты будешь охранять нас с Циби, даже если мы не вместе. Не плачь, пожалуйста, ты нужен нам здесь, чтобы заботиться о маме и Магде, – упрашивает Ливи.
– Будь Менахем с нами, он не сделал бы больше того, что делаешь ты, отец, – добавляет Хая. – Ты оберегал нас и заботился о нашем благополучии со времени его смерти – уж поверь мне.
В кои-то веки Циби не находит что сказать. Она вытирает слезы со щек Ицхака, и этот жест красноречивее слов.
Ливи нарушает неловкое молчание, переводя взгляд с одного члена семьи на другого, потом на обеденный стол:
– Убрать со стола?
Ицхак сразу принимается собирать тарелки:
– Я сам. А вы, девочки, отдыхайте.
Циби входит в спальню, но не раздевается.
– Ты в порядке? – спрашивает Хая со своей кровати.
Рядом с матерью свернулась калачиком Ливи.
– А для меня найдется местечко? Мне бы хотелось сегодня спать с вами.
Пока Циби переодевается, Хая отодвигает одеяло в сторону, а потом три женщины ложатся рядом, чтобы провести последнюю ночь вместе. Циби смотрит на пустую кровать Магды, представляя себе, как та рассердится, когда увидит, что осталась одна, и думает о данном отцу обещании – держаться вместе. Но разве у них есть выбор?
Когда дочери засыпают, Хая, обхватив себя руками, садится в кровати. В комнате прохладно. Сегодня они не задернули на ночь шторы, и на лицах ее дочерей лежат отсветы лунного сияния.
На кроватях навалена одежда: платья, свитеры, толстые чулки и белье. Хая берет одну вещь за другой, рассматривает, вспоминая, когда ее сшили или купили, а затем укладывает в один из двух небольших чемоданов. Они стараются отбирать не самые хорошие вещи, и Хая настояла, чтобы лучшая одежда осталась висеть в шкафу, дожидаясь их возвращения. Тем не менее она выбирает одежду, которая нравится дочерям. Циби всегда носит юбку и блузку только одного цвета, и ее выбор нередко вызывает приступы гнева у Магды, которая вынуждена донашивать одежду за Циби, хотя обожает красивые платья в цветочек и шарфы. Ливи тоже предпочитает платья, но скорее с точки зрения практичности: два предмета одежды надевать дольше, чем одно платье, и зачем попусту терять время? Для Ливи приготовлены три платья и шарфики, которые не дадут непокорным волосам лезть в глаза.