Три самоцвета для ведьмочки - стр. 22

— Вот увидите, — философски заметил сверчок, прячась в свою щель.

Агаша, припомнив разговор о предсказании дальней ведьмы, тяжело вздохнула. Стусик старого ворона опасается, не иначе! Знает, кто это, вот и не верит в силы юной ведьмы. Она и сама, помня вчерашнюю битву, сомневалась в своих способностях. Можно, конечно, на храмовников надеяться, Залихват обещал за озером караульных поставить, да только вряд ли они Элелю помогут. Ведьма уже не сомневалась, что любимый спешил к ней, а угодил в аномалию. Готова была сама туда идти, да можно ли Ореховку бросить? Вдруг вернуться не получится!

— Прав Стусик, — Агаша обхватила голову ладонями, поставив локти на стол и глядя прямо перед собой, — вот и дедушка-леший велел матери рассказать об аномалии. Тоже думает, что мне с ней не совладать.

Харитон забрался на стол и посмотрел девушке в глаза:

— Что за аномалия? Говори. Я Панне передам.

— Точно передашь? — недоверчиво прищурилась Агаша.

— Точно.

Ведьмочка выпрямилась, скрестила руки на груди и начала рассказ, попутно приводя собственные представления в порядок.

***

Увлеклась и не заметила, как её слушатель уснул. Харитон лежал на столе в расслабленной позе и разве что не похрапывал. Это что же? Она зря тут распиналась? Стоило девушке дёрнуть бессовестного енота за безвольно висящую лапку, как он заговорил. Испугалась Агаша, чего скрывать! Животное, всё так же растянувшись мягким ковриком, вещало голосом Панны:

— За озеро ходить не смей! Пусть храмовники разбираются, раз взялись. Тебе обычной нечисти хватит, от которой ведьмы-хранительницы по закону должны людей защищать. Мы тут поразмыслим, постараемся понять, что это за напасть. Надо будет — придём. Поняла?

— Когда придёте? — ничего не обещая, переспросила ведьмочка. — Мама!

Енот дёрнулся в конвульсии, завозился, сел и смерил Агашу строгим взглядом:

— Не ори! Глухих нет.

— Она не ответила! Мама не ответила, когда вернётся.

— Я спать! Устал с дороги, — Харитон сполз со стола на лавку, оттуда на пол и поцокал коготками по доскам, направляясь к печи. Забрался к своему узелку и уже оттуда попросил: — Дай, что ли, подушку какую.

Агаша принесла ему вышитую думочку, запихала в подпечек. В ответ из присвоенного наглым енотом логова донеслось мирное посапывание.

— И как это всё понимать, — прислушалась Агаша, — уже уснул?

— Долго ли... — подтвердил её предположение выползший на лавку Стусик.

— Может, стоит с матушкой через шар связаться? — размышляла ведьма.

— Бесполезно. Он только показывает, не говорит.

Девушка присела на корточки, глядя прямо на сверчка:

— Я тебя очень прошу, расскажи о старом вороне.

— В другой раз, — милостиво пообещал Стусик, — у тебя гости.

— Откуда знаешь?

— Видел.

Тут же со двора послышалось:

— Агафья! Разговор есть!

Храмовник. Ведьма быстро посмотрелась в зеркало, оправила сарафан, закинула за спину косу и выбежала на крыльцо:

— Что надо, Залихват?

— Панна вернулась?

— Нет.

Мужчина с недовольным видом покачал головой:

— Что же это она...

Девушка пересекла двор, остановилась около изгороди, не решаясь пригласить гостя в дом.

— Сыта, говорит, многолетним служением. Хочет для себя теперь пожить.

— Говорит? — удивлённо наморщил лоб храмовник.

— Посланец от неё прибыл, — объяснила своё заявление Агаша, — он и передал.

— Жаль, — огорчился Залихват, — посоветоваться с ней хотел.