Три правила войны - стр. 12
Но это были еще даже не цветочки, а тычинки и пестики. Затем Анна получила и просмотрела всю отчетность благотворительной организации Джилса и список доноров. Ей, взращенной на изящных махинациях девяностых, было смешно и грустно смотреть на кристально понятную схему отмыва денег бизнесами папы и брата Кристиана, которые «жертвовали» благотворительной организации родственника сотни тысяч фунтов в год из прибыли, полученной в других семейных компаниях, получая таким образом колоссальные налоговые льготы. В России или в Польше только этих двух аргументов хватило бы, чтобы «замолчать» Джилса далеко и надолго. Но, оказалось, в Англии всё было по-другому.
Изначально Анна объяснила свои аргументы Кристиану в имейле, где она прозрачно намекала на имеющиеся у неё данные и предлагала забрать иск против Тони по-хорошему, на что получила чрезвычайно вежливое предложение решить вопрос за сто тысяч фунтов компенсации в фонд уже известной благотворительной организации. Анна поняла, что война объявлена. Она была согласна с мнением израильских спецслужб и с террористами переговоров не вела из принципа.
Подготовив синопсис прегрешений Джилс против административно-процессуального и налогового кодекса короны, Анна направила несколько писем по назначению, предвкушая острую нехватку времени у Джилса, ввиду чрезвычайной занятости ответами на претензии органов. Прошел месяц и Тони получил повестку в суд на новое слушание, и Анна поняла, что по каким-то причинам её гражданский почин не дошел до адресата. В тот же день она прозвонилась по всем инстанциям и пережила глубокий шок: те прегрешения, за которые бы в России налогоплательщика затаскали бы по инстанциям, в Англии никого не интересовали. Уже позднее, успешно проведя несколько похожих дел, она поняла причину: в Англии неприлично подозревать мошенников в мошенничестве. По определённым причинам и в этот раз Анне было глубоко плевать на приличия.
И вот в этот дождливый февральский день Анне пришлось прийти в Верховный суд, чтобы воочию посмотреть на цирк под названием «Джилс атакует».
– Ты ок? – участливо спросил Бобик, ловко проводя ее по многочисленным коридорам.
«Еще бы, он уже года три по ним бегает», – подумала Анна, с трудом поспевая за тучным чичероне.
– Ок, ок, – досадливо поморщилась она. «Что за манера всегда задавать этот дурацкий вопрос? „Сожалею о преждевременной кончине вашего дядюшки, вы ок?“ Или: „Я только что раздолбал вашу машину всмятку, вы ок?“ И так далее, и тому подобное».
– Надо поторопиться, заседание начнется через три минуты, в десять, – пропыхтел Бобик, сбавляя шаг.
Анна думала, что заседание в Верховном суде пройдет как в кино – торжественный зал с деревянными скамьями, куча разных судебных помощников в мантиях и париках, да и сам судья, в пурпурной мантии Понтия Пилата будет грозно взирать на аудиторию с высокого престола. Всё было совсем иначе.
Бобик втащил Анну в темный узкий коридор, в котором Анна с трудом увидела в сером утреннем освещении, пробивающемся сквозь узкое окошко, довольно-таки живописную кучку, которая чинно расселась на деревянной скамье. Анна узнала Энди Ньюмана, члена парламента, которого Джилс также включил в иск, со своим неизменным хахалем, Дарреном Смитом. Они о чём-то оживленно разговаривали с молоденькой блондинистой девчушкой в черной мантии, которая держа толстую папку в одной руке, размахивала париком другой. Анна догадалась, что Энди привёл своего барристера.