Три короны для Мертвой Киирис - стр. 37

— Не сейчас, Страм, - перебил его попытку заговорить Дэйн. – Я пришлю за тобой.

Ее комната располагалась в отдельном крыле замка, вход куда запечатывали шесть гвардейцев, чей внешний вид был даже устрашающее тех, что следовали за императором, будто тени. Две громадины в черных, будто эбонит, доспехах, пропустили их внутрь покоев – и закрыли двери.

— Надеюсь, тебе понравится, потому что на мой вкус, здесь слишком светло.

Дэйн поставил ее на пол, и отпустил, убедившись, что мейритина не собирается падать.

В комнате действительно было очень светло: сквозь пастельно-карминные занавески в окна проникало утро нового дня. Киирис подошла ближе, чтобы убедиться, что ей не показалось: двойные толстые решетки перекрывали любые попытки к побегу. И хоть она не планировала ничего подобного, осознание себя зверьком в клетке испачкало красоту момента.

— Это ради твоей безопасности, - угадав ее мысли, сказал Дэйн. – Ради безопасности всех, кого оберегают стены моего замка.

Он сел на край кровати, устало потер переносицу. Киирис только теперь сообразила, что накануне видела его в той же сорочке и с куда меньшими кругами под глазами. Боги, да император, похоже, совсем не спал!

«И что, это повод жалеть убийцу? – наконец-то напомнила о себе Кровожадная ипостась. – Еще посочувствуй его тяжелой участи, тряпка!»

Киирис поскорее отвернулась, разглядывая – впрочем, без прежнего восторга – убранство комнаты. Здесь был и массивный гардероб из орехового дерева, украшенный филигранной резьбой и серебром, стол, с солнцем из янтаря в центре столешницы, пара дорогих кресел, туалетный столик настолько тонкой работы, что даже подходить к нему было боязно.

Но, конечно, главным украшением покоев была громадная кровать: со столбиками из цельных кусков лунного камня, белоснежным балдахином, расшитым голубыми и золотыми звездами, целой горой подушек и одеял. Сама постель, словно трон, стояла на возвышении с тремя ступенями. У подножия растянулась обитая кремовым бархатом кушетка.

А около нее, на подушке, на коленях, уткнувшись лбом в пол, сидела девушка. Ее бритую голову от лба до затылка пересекали две желтых полосы.

Рабыня.

— Могу ли я говорить, император? – спросила Киирис.

— Говори, - разрешил он.

— Меня обучили всему, что необходимо знать девушке, чтобы всегда быть красивой для своего господина. Мне не нужна помощницы. Тем более – рабыня.

— Ты имеешь что-то против рабыни, мейритина?

— Я имею много чего против рабства в целом, мой император.

Он просил быть честной. Нет, император фактически не оставил ей выбора, показав, что будет, если ее уличат во лжи. Сейчас самое время показать, что она усвоила урок. Тем более, присутствие рабыни разом всколыхнуло все самые горькие и черные воспоминания.

Мужчина, собираясь с мыслями, прикрыл глаза. И внезапная тишина прозвучала настоящим гимном испытанию его терпения. Тем не менее, Киирис не собиралась отказываться ни от одного слова. Хотя от мысли оказаться около позорного столба и собственной спиной почувствовать мастерскую руку скраги, в желудке стало холоднои пусто.

— Назови свое имя, - приказал император рабыне.

— Корта, - отозвалась та.

— Почему и как ты стала рабыней? Расскажи своей госпоже, чтобы она не думала, что я убил твою мать и собственными руками вынул плод из еще теплого живота.