Три капли на стакан - стр. 4

В полиции такие, как я, не работали – неблагонадежные. И это правда.

Зато очень, очень полезные. В ядах я точно разбиралась получше дипломированных врачей, хоть блондинам и не позволяли учиться в университетах.

А уж что касается черноголовника…

– Фу, как грубо, мисс Вудс! – поморщился лейтенант. – Хотя я и понимаю вашу обиду.

– Обиду? – переспросила я и усмехнулась. – Что вы, мистер Эллиот, какие могут быть обиды? Всего лишь попытка объяснить, что вы вместе с водой выплеснули и ребенка.

Эллиот пожал плечами.

Темные угли его глаз словно подернулись пеплом от усталости. Похоже, держался он из последних сил.

Он на мгновение смежил веки и сдался:

– Давайте отложим исторические диспуты на потом. Что вы можете рассказать об отравлении мистера Мастерса?

Он, похоже, был не так уж уверен в моей непричастности.

И почему бы ему не отволочь меня в старую каменную башню полицейского участка? Не хотел настраивать против себя или все же надеялся что-то здесь найти?

– Мистера Мастерса? – переспросила я, хотя догадаться было несложно.

Но я упрямо играла по правилам. И так столько ошибок наделала!

Лейтенант поморщился.

– Потерпевшего. При нем были документы.

– Я уже вам сказала. Скорее всего, черноголовник. Принят за два-три часа до смерти.

– Уже лучше, – одобрил Эллиот. – А подробности? Это порошок? Настойка? Таблетки? Какой вкус, цвет и запах? Могло ли это быть самоубийство?

– Проще всего ответить на последний вопрос, – усмехнулась я. Настойка валерианы, пустырника и мяты (и еще десятка не столь невинных ингредиентов) сделала меня спокойной, как слон. – Вряд ли это самоубийство.

– Почему вы так уверены? – он заинтересованно склонил голову набок.

Под темными глазами пролегли глубокие тени, и я не выдержала.

Что там церковники благословенных говорят о всепрощении? В общем, я отмерила три капли из крошечного фиала и разбавила простой кипяченой водой.

– Пейте! – велела я, сунув ему в руки стакан. – Не отравлю. Это на время снимет усталость.

Он хмыкнул – и махом проглотил горькую жидкость.

Сморщился и напомнил:

– Так что вы говорили о самоубийстве?

Зато на его высоких скулах почти сразу появился здоровый румянец, а глаза заблестели.

Я полюбовалась делом рук своих и сдалась:

– Считается, что черноголовник убивает насовсем. Полностью, понимаете?

Лейтенант застыл и побледнел.

– Убивает душу?

– Да, – тихо проронила я.

Уже понимая, что теперь он не отцепится.

Смерть души – самое страшное, что может случиться с благословенными. Они верят в перерождение, в бесконечное колесо жизни. Никто из них добровольно не пошел бы на такое.

– Проверим, – пообещал Эллиот. – А нечаянно? Можно его принять по ошибке? Вдруг потерпевший перепутал таблетку или взял не ту микстуру?

– Нет, – покачала головой я и потерла лоб, – это запрещенное зелье. Довольно горькое. Предупреждая вопросы – у меня его нет. Здесь, – я обвела рукой стеллажи, шкафы с множеством выдвижных ящиков и застекленные витрины, – только обычные травы, без капли магии.

Ложь, но безобидная. Ничего опасного тут точно не было. Да и уличить меня сумеет лишь такой же светловолосый.

Эллиот смотрел на меня так пристально, что хотелось отвернуться. Но я пересилила себя и ответила прямым взглядом.

– Насколько трудно добыть этот яд? – отрывисто спросил он. – И кому о нем вообще известно?