Три цветка и две ели. Второй том - стр. 62
– Зачем с тремя? – негромко спросила Соолма. – Не разводись сегодня. Пусть Хильде останется твоей супругой. Ты сбережешь золото, много золота… Хочет она или нет, но Хильде будет жить в Ларгосе. Родит тебе наследника… Лилия Тиодо уедет – ведь на что ей надеяться, раз ты женат? А я никуда не уеду, никогда тебя не брошу… Почему не я? Разве нам было плохо?
– Хорошо… даже более, – вздохнул Рагнер и немного развернулся – Соолма лежала на его камзоле – так, как он ее туда уронил, и смотрела на балки ребристого потолка.
– Я, наверно, – тихо проговорил Рагнер, – никогда не говорил тебе спасибо за то, что ты излечила меня. Я ведь сильно изменился после Сольтеля и Бальтина. Был чрезмерно жесток. Спроси меня сейчас, зачем я убил Валера Стгрогора, я и ответить не смогу – просто тогда захотел – и просто тогда убил. А сейчас сам себя того, кем я был в тридцать втором году, не понимаю. И всё благодаря тебе. Твоя любовь спасла меня. Благодаря тебе я не стал зверем.
– Но ты меня не любишь… Почему?
– Ну откуда же я знаю, – почти простонал Рагнер, поворачиваясь к кровати. – Я считаю тебя восхитительно красивой. Твое тело – нечто потрясающее. Ты умна и нежна, и знаешь, чего я хочу. И чего ты хочешь сама, ты тоже знаешь. Но меня тянет к другой. Я хочу от Маргариты детей. Я уже люблю малыша в ее чреве, хотя незнаком с ним. А тебя я люблю как сестру – я это всегда тебе говорил, и ничего не изменилось. За тебя я убью, Соолма, даже своего дядю, короля, но между тобой и Маргаритой – я выберу ее, ведь даже между матерью и женой мужчина выбирает жену – такие наши законы в Меридее. А Лилия… Ее больше нет. Скоро она уедет из Ларгоса сама.
Соолма слезла с постели и посмотрела камзол – конечно, он помялся.
– Думаю, я успею его погладить… – буднично проговорила она.
– Не надо, – отмахнулся Рагнер. – Надену простой камзол – в нем мне хоть будет тепло в храме.
Он обнял Соолму и поцеловал ее в лоб. Больше они не говорили о случившемся. Из трех своих камзолов на меху Рагнер надел самый простой, зато любимый, не стал украшать себя драгоценностями, лишь подпоясался золотистым кушаком да застегнул цепь с кошельком и золоченым Анаримом. Соолма же прошлась щеткой по бархату и напоследок вновь расчесала Рагнеру волосы, чуть завив их гребнем на кончиках.
Ожидая звона колоколов, он прошел в гостиную, поднялся там на третью ступеньку в высокой, полукруглой оконной нише – смотрел на светлеющее небо и серое, взволнованное море, на мрачно-красную тюрьму Вёофрц, скалистый остров под ней и долгий, красный мост, соединявший тюрьму с крепостью Ксансё. Затем Рагнер повернул голову вправо – Брослос давно пробудился: по берегу перемещались люди, всадники и телеги, по морю – лодки. Из этого окна виднелся и Мягкий край Малого Лабиринта – пара сотен крыш и только одна любимая, темно-коричневая крыша «Белой башенки».
________________
Рагнер со своим отрядом выехал из Лодольца первым – в пять часов и две триады часа он уже был в храме Пресвятой Праматери Прекрасной, находился в молельне епископа – комнате без окон, точнее, ее стены занавешивали синие портьеры, за какими, возможно, имелись и окна, и тайные двери. Сейчас в молельню внесли круглый стол и шесть стульев. Хильдебрант Хамтвир сидел слева от епископа, Рагнер – напротив этого похожего на сову прелата. Облаченный в ярчайшую синюю хабиту, Ноттер Дофир-о-Лоттой зачитывал дарственные грамоты, по которым Рагнер передавал графство Хаэрдмах Хильде в ее собственное право, семье бывшей супруги – семь тысяч рон, а Святой Земле Мери́диан – тысячу. Хильдебрант Хамтвир в это время поглаживал большим пальцем изумруд на набалдашнике трости и смотрел на синие завесы. Казалось, епископа он не слушает.