Три Ангела для миллиардера. Свадебный кортеж - стр. 38

— А скажите, у вас есть гараж со встроенным подъемником? — спрашивает он, и я вздрагиваю.

— Нет у нас такого, — отвечаю поспешно, — и не было никогда.

Но Громов меня как будто не слышит. Идет в крайний угол, упирается руками в столик и так сжимает края, как будто собирается в кого-то ним запустить. Внезапно громко ойкает, негромко матерится и шипит. Отскакивает в сторону, и на полу остается красный след.

— Осколок! — прошибает меня догадка. — Вы наступили на осколок, господин Громов?

Марк поднимает ногу — в подошву мокасина врезался крупный кусок толстого стекла. Мы вместе его вынимаем, но из ноги хлещет кровь. Перепуганные дети зовут на помощь, прибегает мама, и мы вместе останавливаем кровотечение.

— Вам надо в больницу, — говорит мама. — В рану может попасть инфекция, а если она слишком глубокая, нужно наложить швы.

— Здесь в поселке есть фельдшерский пункт? — спрашивает Марк, морщась от боли. — А то до ближайшей больницы минимум сто километров.

И тут меня осеняет.

— Есть, — выдаю свистящим шепотом, — и я сама вас туда отвезу.

11. Глава 11

Громов

— Садитесь, господин Громов, — командует Карина, открывая дверцу своего... хм, даже не знаю, как назвать это сооружение. Как угодно, только не автомобиль. А она нетерпеливо переминается с ноги на ногу, готовая сразу запрыгнуть за руль. — Или вы не доверяете моему умению водить?

— Вам я как раз доверяю, дорогая мисс Ангелис. А вот что касается вашего транспортного средства, скажу честно, доверие к нему на нуле, — морщусь и, прихрамывая, подхожу к уродливому кузову. Останавливаюсь в шаге от дверцы. — Знаете, с некоторых пор я стал довольно избирательным в выборе средства передвижения.

— Даже не представляете, насколько вы заблуждаетесь, дорогой мистер Громов, — передразнивает Карина, и мне внезапно хочется ее поцеловать.

Не знаю, почему, просто захотелось. Приподнять за талию, чтобы лицом к лицу оказаться, и прижаться губами к губам...

— Садитесь, дядя Мартин, вам нельзя стоять, — слышится взволнованный голос. Опускаю голову и вижу Макара. Да, точно, это Макар, стоит прямо передо мной. Мирон по левую руку, Матвей по правую.

— У вас кровь течет, — озабоченно кивает Мэт на мою ногу.

Мальчики окружили меня и смотрят такими взглядами, от которых в груди туго натягивается и протяжно звенит невидимая струна.

Щенячьими взглядами. Преданными. Они ловят каждое слово, каждое движение. И провалиться мне сквозь землю, если эта ребятня не пытается меня поддержать.

Сзади доносится отрывистый лай. Оборачиваюсь и вздрагиваю.

Боги. Еще один точно такой же взгляд. Преданный. Собачий.

Что я такого особенного сделал? Чем все это заслужил? Мой собственный сын никогда так на меня не смотрел, может, потому что я всегда у него был? А эти мальчишки растут без отца.

Чертов Епифаний, только попадись мне! Клянусь, твои яйца будут висеть на самом высоком в мире дереве, а твой подгоревший зад засверкает так ярко, что сможет освещать дорогу усталым путникам не хуже маяка Джидды*.

— Давайте мы вас подсадим, — предлагает Мирон.

— Ну что вы телитесь, господин Громов? — требовательно зовет Карина. — Шевелитесь быстрее!

Я бы, конечно, с удовольствием с ней попререкался, но в мокасине уже начинает хлюпать, это снова открылось кровотечение. Откуда так много крови берется из прямо скажем пустякового разреза? Вероятно, осколок вошел слишком глубоко и задел несколько крупных сосудов.