Три Ангела для миллиардера. Свадебный кортеж - стр. 34

Точнее, перевоспитывать. После поселка.

— Громов, значит? — отец припечатывает Марка тяжелым взглядом. — Ну заходи, раз приехал.

Он кивает головой на террасу и скрывается в доме. А я делаю большие глаза и толкаю Марка в спину.

— Слышали, что вам папа сказал? Идите же. Мальчики, проводите господина Громова на террасу.

А сама бросаюсь наперерез Яннису с Менелаем, которые уже бегут со стороны мастерской с битами в руках.

— Отбой, парни, это гость. Он свой, слышите? Свой.

И при этом стараюсь не замечать шокированный взгляд Марка, которым он меня провожает.

10. Глава 10

Громов

Папа? Этот здоровенный амбал ее папа?

Тоненькой и соблазнительной девушки, которую я только что держал за талию и от одного этого испытал настоящий моральный оргазм?

Охренеть.

Разве этот громила может быть отцом хрупкой Карины Ангелис и дедом юрких и щуплых ангелочков? У такого и дети, и внуки должны быть мрачными и бородатыми.

Громила проходит на террасу, садится во главе длинного стола и бросает берданку на столешницу прямо посередине.

— Садись, раз пришел, — кивает на стол и сверлит меня черными, сверкающими из-под кустистых бровей, сросшихся на переносице, глазами.

Вкупе с черной бородой он больше смахивает на бандита. Разбойника с большой дороги. Или пирата. Но никак не владельца станции технического обслуживания «Четыре колеса», вполне современной и безопасной.

На уютной террасе, утопающей в зарослях олеандра и бугенвиллии, он смотрится как инородное тело. И берданку он зря бросил, она очень органично смотрится в его огромных и широких как лопаты ручищах.

По законам жанра он сейчас должен достать из сапога нож, приставить к моему горлу и прохрипеть «Кошелек или жизнь». Мне даже не по себе оттого, что он ничего подобного не делает. Просто смотрит. И что он не в сапогах, а в шлепанцах на босую ногу.

— Да садись ты, чего стоишь? — нетерпеливо грохочет он.

Прохожу к столу, игнорируя кивок на место рядом. Отодвигаю стул с противоположной стороны стола и сажусь, привычным жестом подтягивая джинсы на коленях. Кладу руки на стол ладонями вниз и смотрю на грозного мужчину исподлобья.

Он смеряет меня оценивающим взглядом, и там мелькает что-то отдаленно похожее на уважение.

— Говори, — требует он уже больше ворчливо, чем сердито. Я тоже не настроен ругаться с отцом Карины Ангелис и дедушкой ее детей. Даже если он огромный и мрачный громила.

— Меня зовут Мартин Громов, — представляюсь вежливо.

— Николаос Ангелис, — припечатывает он, а я едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.

Ангелис. Звучит как анекдот.

Ему бы больше подошла фамилия Демонидзе. Или Люциферов. Адский, Сатанинский, Чертовский или Девилини возможно, тоже. Еще может Шайтанов.

А он Ангелис. Полный улет.

Ангелис продолжает сверлить вопросительным взглядом, и я считаю своим долгом пояснить.

— Я привез мальчикам кубки. Они победили в соревнованиях.

— Наши ангелочки всех уделали, — расплывается в самодовольной улыбке Николаос Ангелис, на глазах превращаясь в обычного домашнего деда, из которого маленькие ангелочки вьют веревки. Но это длится недолго. Кусты бровей снова угрожающе сдвигаются.

— А от Каро тебе что нужно?

— Простите, не понимаю, — наклоняю голову.

— Руки чего распускаешь?

Нас прерывает мелодичный голос.

— Коля! Ты опять за свое? — на террасу выбегает стройная женщина, похожая на Карину, только со светлыми волосами. — Вечно ты, не разобравшись, людей пугаешь! Не обращайте внимания, Мартин. Меня Надежда зовут, я мама Карины. Я сейчас принесу кофе, выпьете, пока мы с Каро накроем на стол.