Третья пуля - стр. 50

Между двумя девятиэтажными банками в жилом комплексе по адресу Кутузовский проспект, 7, в окружении деревьев, располагался ресторан «Хачапури». Он специализировался на шашлыках. Когда их подавали, кусочки мяса еще были покрыты кипящими капельками жира. Их аромат вызывал ассоциации с казачьим лагерем на берегу Дона после успешного сражения с царскими войсками, где-нибудь в 1652 году. В самом ресторане было что-то от казачьего лагеря – открытое заведение с тентами, а в находящемся через дорогу здании размещались кухня, бар и зал для представителей нового поколения, жаждущих водки, закуски и компании, чем заведение обеспечивало их в изобилии.

Свэггер, разумеется, не мог позволить себе выпить водки, поскольку знал, что иначе очутится в Сибири с новой женой-узбечкой и девятью детьми, покрытый причудливыми татуировками. Он в одиночестве сидел в баре, пил кока-колу и внимательно наблюдал за происходящим вокруг, не испытывая особого желания принять в этом участие. Что-то удерживало его. Вероятно, история – его собственная, а также его страны и культуры.

Ему было трудно поверить, что его воспитывали в ненависти ко всем этим людям, которые оказались такими замечательными, энергичными и счастливыми. «Эй, ребята, – думал он, – как здорово, что мы не нанесли по вам ядерный удар году этак в семьдесят седьмом. Это стало бы большой ошибкой».

Это его второй день в Москве. В первый день, выйдя из своего номера в отеле «Метрополь», Боб бродил по Красной площади и прилегающим к ней районам. Его изумляла искренне радостная атмосфера, царившая в городе, несмотря на пыльные улицы и множество ветхих строений. Первые этажи сталинских домов, с их суровой архитектурой, проникнутой воспоминаниями о пролитых здесь слезах и крови, занимали магазины, в которых продавались всевозможные товары – от продуктов и парфюмерии до дизайнерской одежды и роскошных автомобилей. На горизонте небо пронзали новехонькие небоскребы из стали и хрома, как в Далласе, возвышавшиеся над убожеством пятиэтажной застройки – символом ушедшей в прошлое эпохи коммунизма. Настоящий город золотой лихорадки, несмотря на преклонный возраст и кровавую историю. Ему никак не удавалось прочувствовать подлинный ритм его жизни.

И тут он увидел ее. Она напоминала энергичную, уверенную в себе журналистку. Не чувствовалось ни претенциозности, ни стремления произвести внешний эффект. Прическа в американском стиле, тонкая ирония во взгляде. Одета в брюки и черную тенниску, что соответствовало теплой погоде и не выделяло ее среди публики.

– Миссис Рейли? Я Свэггер.

– О, – произнесла она, – сам великий Свэггер. Рада познакомиться с героем. – Они обменялись рукопожатием и натянутыми улыбками. Оба испытывали легкое смущение.

– Я всего лишь потрепанный жизнью старый козел, пытающийся не утонуть в этом море картофельного сока.

– Русские выдавливают прекрасный картофельный сок[21]. Пойдемте, я заказала для нас столик.

Он двинулся вслед за ней в сторону метрдотеля, и тот провел их мимо тентов, под которыми посетители предавались возлияниям, чревоугодию и веселью, к уединенному маленькому столику в углу заведения, откуда открывался вид на обширную парковую зону, где прогуливались и отдыхали люди.

– Не заметили за собой слежку? – спросил Свэггер.