Третья планета от солнца - стр. 79
Гриди с удивлением разглядывали разбитые кулаки, а торговые гости прикладывали к распухшим губам и носам тряпицы.
Купец Дакша, сокрушённо качая головой от нечаянного убытка, приставлял к рубахе оторванный рукав, который явно не подходил по цвету: «Видать не от моей», – хмыкнул разбитыми губами, узрев рваную рубаху богатого торгового гостя.
– Скоморохов зовите, – велел князь, – и гусляров. Тех, что с нами в походе на хазар были. Веселие Руси есть пити, а не морды бити, – высказал он здравую мысль. – А тела упитых купцов и гридей во дворе у конюшни складывайте, – приказал очумелым и запыхавшимся отрокам, что прислуживали на пиру.
Доброслав с товарищами снисходительно и высокомерно глядели на них.
– Хоть не на бровях пришли, а на ногах, – поцеловала долгим поцелуем мужа, чмокнув затем Доброслава, Благана.
– Да мы, тётушка, почти и не пили, – старался не дышать в её сторону Доброслав.
– Лада моя, ну что ты слезами заливаешься, уж лучше песнями, – обнимал жену Богучар. – Гляди, что привёз тебе, радость моя, – достал из объёмного заплечного мешка цветастый платок. – А ещё вот серебряное зеркальце с рубинами по краям и с золотой ручкой, а к нему – костяная гребёнка, вельми красивой резьбой украшенная, – целовал счастливую жену в мокрые щёки соскучившийся по ней Богучар. – Доброслав, ступай проследи, чтоб наши три воза с поклажей в целости и сохранности во двор привезли.
Прежде чем идти на пристань, где приткнулась лодья, и искать мужиков с телегами, Доброслав, раскрыв калитку во двор Медведя, увидел там стреляющего из лука в столб Клёна.
– Ты ещё не настрелялся в походе? – поинтересовался у приятеля и захохотал, уразумев причину увлекательного времяпрепровождения.
– Отец велел упражняться, пока солнце вон туда не дойдёт, – улыбнулся Клён, – а лучше, говорит, ещё пониже опустится, дабы тень от столба вот сюда переместилась.
– Ну, да. А лучше, чтоб вообще скрылось. Айда на пристань смотаемся, скарб привезём, потому, как через два часа он тебя за добытым в походе барахлом пошлёт…
На следующий день, проявив житейскую мудрость, дабы сразу не переться в гости к брату, в дом Богучара с родственным визитом вежливости прибыли Дакша с сыном, и первым делом кинулись разглядывать привезённые блага и ценности. Трясущимися руками перебирали кипы шёлковых и шерстяных тканей, цветастые платки и халаты, сапоги и всяческую амуницию, серебряную с самоцветами и медную посуду тонкой восточной работы. Кубки и амфоры, к сожалению пустые – вино, по-случайности, осталось лишь в одной.
Распивая его, Дакша с сыном прикидывали, сколько навара можно за это богачество получить.
– А мы домишко, вчерась, по дешёвке прикупили, – похвалился брату Дакша. – В нём и лавку можно открыть. Пусть Ждан торгует. Почём товар продадите? – задал животрепещущий вопрос и замер, даже перестав жевать в ожидании ответа.
– За так отдадим, – подмигнул брательнику Богучар и хмыкнул на его отвалившуюся от удивления челюсть. – Может, разбитые губы быстрее заживут, как станешь тюк с тканью лобызать.
– Как – за так? – дрожащим голосом, чувствуя какой-то леденящий душу жуткий подвох промямлил Дакша не обратив внимания на подначку с губами.
– За половину прибыли с продажи. Во мне тоже купеческая жилка, братец, проснулась, понимаешь, – налил всем красного ромейского вина Богучар. – Хотим с Доброславом в долю к тебе войти и доход поровну делить. Так что берите с сыном кровью заработанное, и торгуйте на здоровьечко, но наш куш записывайте. Когда-нибудь возьмём, ежели деньга понадобится… Доброслав, к примеру, жениться надумает…