Третья планета от солнца - стр. 78
– Мы, дядечка, уже не отроки, а самые, что ни на есть, гриди. Я, пока сюда добирались, отца своего с толстяком-брательником Жданом на улице узрел. Орали чего-то о злате-серебре и руками вельми над головами махали.
– Ну, так, ясен навар, первыми разнюхали, что войско возвращается. Умываться пойдём, да за стол, – рассмеялись, увидев, как девки княгини Ольги, что вышли на крыльцо поглазеть на гридей, с воплями кинулись в терем, когда во двор степенно и важно прошествовали верблюды с поклажей на горбах. – Весь день ноне трофеи с лодей возить будут в кладовые и амбары, – проследили за вереницей следующих за верблюдами телег с опечатанными княжеской печатью сундуками, вьюками с дорогой одёжей, мешками с тончайшей шерстью и поволоками, скатками восточных тканей, с блюдами, чашами, кубками и другой серебряной и золотой утварью.
Приглашённые на пир купцы жадно поедали глазами захваченные в чужой земле богачества.
Пир вначале шёл вяло, но постепенно, по мере наполнения желудков вином, хмельным мёдом и яствами, дело пошло веселей.
– Слава Перуну и князю Святославу, – кричали дружинники.
– Хазары разбиты, теперь наш главный враг – ромеи, – провозгласил воевода Лют.
– С ромеями торговать надо. Был один раз в Царьграде – сплошная лепота, – перебил воеводу пьяненький уже Дакша, вспомнив, как окаянный боярин огрел кнутом, когда ехали в Полюдье.
– И товаров там изобильно, и чудесно от церквей с трезвоном колоколов, – поддержал Дакшу богатый гость с золотым крестом под расстегнутой и уже залитой красным ромейским вином, шёлковой, некогда белой, рубахой. – Меха, воск и мёд удачно им продаю, и хороший навар имею, – сыто отрыгнул и мечтательно прищурился, словно кот на сметану. – А Софийский собор там… Сказка…
Княгиня Ольга, сидя на придвинутом к столу троне, одобрительно улыбалась и кивала.
– Супротив Киевграда, твой Царьград – тьфу, и больше ничего, – смачно сплюнул гридень Молчун. – Наверняка знаю это, хоша там пока не был, но буду, и подмогну князю щит держать, когда Святослав его на врата прибивать изладится.
– И сам ты со своими шкурами и воском – тьфу, – поддержал названного брата Горан. – А девки ихние, говорят, тощи и неприглядны.
– Нишкни,– улыбнулся на слова телохранителя Святослав, видя, как недовольно поджала губы его мать.
– И дома там каменные, а не как в Киеве – из дерева гнилого, – не унимался узюзюканный уже купец.
– Ах ты, прихвостень ромейский, – не услышал князя Горан. – Да я тебе бородёнку по волоску выщиплю и к заднице твоим же мёдом приклею, – развеселил Бобра с Чижом и бывших отроков.
– Медведь, ты пей пиво и в свару не встревай, а то ненароком прибьёшь кого до смерти, я сам с купчиной управлюсь, – не обратил внимания, как княгиня Ольга недовольно поднялась и вышла из зала, а её сын, наоборот, поощрительно поднял кубок, кивнув дружиннику. – Перун наш Бог, – вполсилы ахнул кулаком по бородатой, не выщипанной пока роже торгового гостя Богучар.
– Все соседние с Русью народы, не считая диких степняков, – христиане, – ловко лягнул ногой Богучара в живот купчина.
– Мечом твоих христиан окоротим, – уже от души двинул кулачищем в грудь обидчика, Богучар.
На помощь торгашу бросились его собратья, а гридя поддержали товарищи.
– Всё! Хвати! – брякнул о стол серебряной братиной князь, и постепенно побоище затихло.