Третий всадник - стр. 9
– Да не мельтеши, – отмахнулся я от него, как от комара. – Лучше поведай, как народ тиранишь.
– Так все ж сдали по плану. Ну нет зерна, кроме семенного! На трудодень всего по триста грамм приходится! Ну нет!
– А давай-ка подождем чуток. А потом обсудим и трудодни, и то, что зерна нет.
Я согнал председателя с кушетки. Устроился там сам с комфортом, а его загнал в угол, где он уселся на корточках. Кивнул старшему продотрядовцу:
– Работайте, товарищи!
Горец с продотрядовцами отправился на территорию. Вася Говорун быстренько осмотрел кабинет. Нашел в письменном столе наган. А на полках под потолком, за папками, были заныканы каравай хлеба и увесистый круг кровяной колбасы. И как приятное дополнение – пятилитровая бутыль мутного самогона.
– Хорошо живешь! – оценил я.
– Это… Это не для меня… Это для людишек… То есть для людей…
– Береги тишину, – оборвал я его. – Объясняться потом будешь.
Теперь мое дело маленькое. Оставалось только ждать. Лучше всего это делать в молчании. Вскоре еще наговоримся. По душам.
Через некоторое время вернулся Горец с одним из продотрядовцев.
– Нашли? – с некоторым напряжением спросил я.
– А как же! И даже больше! – просиял Горец.
– Ну, пошли, председатель, – кивнул я. – Обозрим твои закрома.
И опять будто ударила звонкая пустота на улице. Ни одной живой души. Лишь у одного дома стояла старуха, а может, и не старуха, просто так старо и изможденно выглядевшая женщина, и истово крестилась. Потом упала на колени, провожая нас взором. Но в окнах было шевеление. Проскользнул силуэт. Встрепенулась занавеска.
Во многих населенных пунктах, где мне удалось побывать в эту проклятую командировку, возникало ощущение, будто они накрыты куполом беды и в них прочно поселилась безнадега. Не везде такое было. В некоторых деревнях видно, что трудно, но преодолимо. Там тлела жизнь и стремление к лучшему. В Свободном же было такое вот царство безысходности.
Дом председателя представлял собой справное кулацкое имение, даже посолиднее, чем правление колхоза. И на пустыре за ним продотрядовцы сейчас раскапывали ямы. Мы ждали, что будет одна захоронка, но в отдалении нашли еще.
Тут продотрядовцы знатоки большие. Чутье у них на закопанное зерно. Но и те, кто прячет зерно от государства, достигли в своем деле больших высот. Обычно хоронили его в специальных ямах в определенной глинистой почве, опаляя огнем и образуя тем самым твердую поверхность, через которую не прогрызутся мыши. Но иные умельцы подходили к делу творчески. Прятали в самых неожиданных местах – в развалинах, на болотах. А в прошлый выезд, к изумлению своему, мы обнаружили фальшивую могилу на сельском кладбище, на самом деле являвшуюся схроном для зерна. Даже крест поставили, нехристи. Ну а что – народу много мрет, одним крестом больше.
– Значит, нет зерна на трудодни, – хищно улыбнулся я.
Председатель просто потерял дар речи, видя, что его заветный схрон вскрыт.
– Скажи еще, не твое. – Я взял за шкирку, встряхнул и толкнул его. Он упал на землю. Попытался подняться на ноги, но продотрядовец долбанул ему от души по хребту прикладом.
Председатель все же встал на колени, взвыл как-то по-волчьи и начал колотить кулаками по земле:
– Мое! Все мое! Не ваше же, голодранцев! Не отдам!
Его сгребли за шкирку и потащили обратно в правление, где надлежало оформить все по правилам.