Третий источник - стр. 14

– Эй, старик! – позвал его кучерявый мальчишка. – Ты не видел мои игрушки?

Квинт покачал головой. Время уже не наступало на пятки. Оно срывало с ног ботинки и хохотало над своей жертвой.

– Все будет так, как я скажу, – тихо сказал Квинт своему единственному оставшемуся противнику.

Хохот времени стих. Оно не отступало. Оно смаковало свое величие. Издевалось над жертвой, продлевая ее агонию. Наносило все новые и новые раны и смотрело, как противник отреагирует на них.

– Еще пара дней. Может быть, месяц, – сказал Квинт.

– Эй, старик! – мальчишка дернул его за рукав. – Ты тоже летишь на ту странную планету?

– Мнемоз?

– Не помню, – мальчишка нахмурился. – Мой отец говорит, что там можно забыть все совершенные грехи.

– Скорее, смириться с ними, – Квинт заставил себя улыбнуться. – Твой отец тоже воин?

– Воин? – мальчишка тряхнул кучерявой головой. – Мой отец налоговый агент. Он разорил сотни семей и говорит, что лишь планета сможет помочь ему забыть об этом.

– Моя жена тоже налоговый агент.

– Жена? Это та молодая женщина, с которой вы пришли? Я думал, это ваша дочь, – мальчишка поморщился. – По-моему, это отвратительно.

– Быть агентом?

– Нет. Жить со стариком.

Номер в отеле «Амелес» был просторным и обставленным явно с претензией на вкус.

– Тебе нравится? – спросила Хейзел супруга. – Я выбрала его, пока мы находились на борту «Прайс 16». Ты ведь не подумал ни о чем, кроме билетов!

– Могла бы выбрать и что-то попроще, – сказал Квинт.

– Зачем?! – всплеснула руками Хейзел. – Так ты жил раньше. Так ты живешь сейчас. И так ты будешь жить, если выбьешь из своей головы всю ту дурь, что оставила там Евангелина.

– Евангелина мертва.

– А ты нет, – Хейзел скинула одежду и отправилась в душ. – Пока еще нет, – она включила воду. Теплые струи воды, извиваясь, заскользили по смуглой коже. Большие светло-коричневые соски набухли. – Я хочу тебя, Квинт, – сказала Хейзел. – Хочу тебя прежнего.

Пена скрыла ее наготу. Квинт отвернулся и подошел к окну. Хейзел закрыла глаза и опустила руки между ног. Удовлетворять себя было тошно и неинтересно, но Квинт не прикасался к ней уже много месяцев, а единственный мужчина, агент, лишь подогрел изнывающее тело, но не принес успокоение, скорее, наоборот.

– Ну же! – приказала Хейзел своему телу, стиснув зубы. – Ну пожалуйста!

Пальцы устали, но все стало только хуже. Хейзел включила холодную воду, надеясь затушить этот пожар. Смыла пену и вышла из душа. Квинт слышал, как она вытирается.

– Я ухожу, – сказала Хейзел. – Клан Кавендишей обещал увлекательную экскурсию, а мне сейчас как никогда нужно отвлечься. Если хочешь, можешь пойти со мной.

– Я останусь.

– Как хочешь. – Хейзел надела легкое платье и ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Квинт налил себе выпить и открыл окно. Теплый ветер принес запах цветов и пение птиц. Воспоминания нахлынули медленно, словно прилив, забирая песчаный берег шаг за шагом. Сначала вернулась улыбка. Потом глаза. Голос.

– Почему ты здесь? – спросила Евангелина.

Квинт тряхнул головой. Неужели старость забирает у него не только тело, но и рассудок? Трехцветный зверек взобрался по разросшемуся плющу и заглянул в окно. Большие серо-зеленые глаза уставились на Квинта.

– Почему ты здесь? – снова услышал он голос Евангелины. Ее улыбка стала теплее. Ветер перебирал длинные волосы. Птицы щебетали в карликовых деревьях декоративного сада. – Не бойся, – Евангелина протянула к нему руку. Бледную, хрупкую.