Треск Цепей II: Белый Ворон - стр. 22

– Какую услугу, урод? – я проговорил эту фразу про себя, уверенный в том, что он услышит. И не ошибся.

– Как грубо… Впрочем, неважно. Ты мне нужен, но у тебя есть выбор: умереть сейчас, в этой дыре, на полу какой-то безымянной улочки, воняющей мочой и отбросами, или заключить сделку. Я подарю тебе десять лет жизни, дам силу, о которой ты не мог и мечтать, но через десять лет вернусь забрать долг.

– Что значит, забрать долг? Что ты заберёшь взамен?

– Зависит от тебя. Если за эти десять лет ты станешь верным и полезным слугой, возможно, по истечению срока мы заключим новою сделку. Но это необязательно. Ты можешь жить, как тебе вздумается, делать что вздумается и пользоваться моими дарами как тебе вздумается, но когда срок ожидания иссякнет, я заберу всё, а ты исчезнешь.

Жить вопреки? Или умереть наперекор? Чего я добьюсь, отказав ему? Кого спасу? Выбор, а точнее, его отсутствие отдавалось горечью в моих мыслях. Я был в ловушке, загнан и искалечен, сломлен…

– Зачем тебе это?

На что выродок, занявший тело Мара, не преминул ответить:

– Ты отличаешься от других, и твой сосуд имеет большой потенциал, – грубая хватка чужих пальцев вновь сомкнулась на моих щеках и повернула лицо к чудовищу. – Таким, как я, нужны сильные сосуды. Взгляни на тело зверолюда. Оно гниёт и распадается, не в силах сдержать меня внутри, он недолговечен. Я продлю твою жизнь, а взамен ты либо станешь моим слугой, либо умрёшь, но на десять лет позже. При любых раскладах ты – победитель и вместо немедленной смерти остаёшься жив. Что скажешь?

Я уже знал, что соглашусь, если сделка меня устроит. В данной конкретной ситуации на кону только моя жизнь. Не Сони, не Мара, не каких-то посторонних людей. Только моя, и умирать вот так запросто мне не хотелось.

– Я превращусь в монстра? Ты вселишься в моё тело?

Внимательно следя за ходом моих мыслей, демон ощерился гнилозубой улыбкой:

– Нет, я уже знаю, что ты, скорее, предпочтёшь смерть, чем согласишься изменить свою оболочку. Думаешь, мой слуга просто так запятнал тебя печатью? Мне хотелось увидеть, что тебя прельщает, а что отвращает. Десять лет и исцеление взамен на сосуд по истечению срока. Решайся, я чувствую, как трепещет твоё сердце, скоро оно перестанет биться.

Он был прав, мне становилось хуже, глаза слипались. Это была бы на удивление безболезненная смерть, если бы я не разлепил пересохшие губы и не выдохнул:

– Согласен.

***

Город стоял на ушах.

Воины наместника изолировали подвергнутый разрушениям район. Разбившись на множество отрядов, они контролировали общественный порядок. Люди волновались, но на улицах маячить не спешили. Собирались в тавернах, расспрашивая друг друга о грохоте и бое, что был слышен из всех уголков подгорной крепости.

Вскоре должен был собраться городской совет, но доклад о том, что в нижних ярусах города происходят волнения, заставил наместника отправить вниз часть кудесников и воинов, что служили чародеям. Чародейские роты включали в себя жителей многих областей империи и в основном набирались из Русов, и уж лучше пускай они займутся усмирением других Русов. Так думал Наместник, не желая сталкивать людей на национальной почве, ибо радикалов всех мастей и так хватало среди и тех и других. В тот момент он думал, что рабочие если кого и послушают, так это тех, кто на них похож телом и образом мыслей. Что они будут терпимей друг к другу и не станут по глупости проливать кровь.