Тренер Култи - стр. 7

– Нет. Якобы при перелете возникли какие-то проблемы. В итоге мы с Гарднером отдувались вдвоем.

Мысленно я всплакнула.

– Звучит сомнительно, – заметила Дженни почти ровным тоном. Почти. Я сразу представила, как она зажимает переносицу и отводит трубку подальше от уха, посмеиваясь. Вот сволочь. – Небось устроил себе поздний завтрак и любовался рекламой со своим участием.

– Или откопал старые записи с игр и критиковал все подряд.

– Или коллекцией часов любовался… – Он их всегда рекламировал, сколько я себя помню.

– Сто процентов сидел в барокамере и читал про себя статьи.

– О, мне нравится, – рассмеялась я, но тут телефон дважды коротко завибрировал. На экране высветился длинный номер, начинающийся на пятьдесят два, и я мгновенно сообразила, чей он. – Так, мне пора, на тренировке увидимся. Твой лучший друг звонит.

– Давай, – рассмеялась Дженни. – Привет передавай.

– Ладно.

– Пока, Сэл.

Я закатила глаза и улыбнулась.

– Давай, до понедельника. Береги себя, – сказала я, а потом ткнула на кнопку входящего звонка.

И не успела ни слова сказать, как по ту сторону раздался мужской голос:

– Саломея.

Господи. Как все серьезно. По голосу было слышно: обычно он вопил «Сэл!», будто я сломала какую-то бесценную безделушку, а тут практически задыхался, глотая звуки. Меня никто не называл полным именем – отец уж тем более. Кажется, он вспоминал про него, только когда был настроен серьезно… то есть серьезно хотел надрать мне жопу, когда, по мнению матери, я совсем уж начинала тупить, и она просила его разобраться. Например, когда в пятнадцать я влезла в драку во время матча и меня вышвырнули. Правда, всерьез он меня так и не наказал. Папа воспитывал по-другому: нагружал работой по дому, а сам тайком хвалил, пока мамы не было рядом.

Поэтому в ответ на отцовское «Это сон? Я что, сплю?» я не смогла удержаться от смеха.

Я стянула с лица одеяло, чтобы было удобнее разговаривать, и тут же сказала:

– Нет. Ты просто сошел с ума.

Он и сошел с ума. «От любви», – как шутила мама. Будучи абсолютным снобом во всем, что касалось футбола, мой отец, как и большинство иностранцев, относился к американским игрокам скептически, кроме, конечно, нас с братом. И Райнера Култи, которого фанаты прозвали Королем, а злопыхатели – Фюрером. Папа говорил, что его невозможно не любить. Ну такой Култи хороший, такой талантливый, еще и играл почти всю карьеру за папину любимую команду, если не считать двухгодичного перехода в «Чикаго Тайгере». Так что да. Футболки у папы были четырех типов: форма сборной Мексики, моя, всех команд Эрика – и Култи. Носил он, разумеется, в основном последнюю, не щадя чувства детей-футболистов, но я особо не обижалась.

Оставив маму с младшей сестрой, мы с папой и братом могли часами смотреть игры Култи. Если не успевали на них, то записывали на кассеты и включали на видике. На меня, тогда совсем маленького ребенка, немец под метр девяносто ростом оказал огромнейшее влияние. Да, Эрик играл в футбол всю мою жизнь, но с Култи все было по-другому. Из-за него меня тянуло на поле словно магнитом, из-за него я увязывалась за Эриком при любом удобном случае, ведь других игроков просто не знала.

Просто так уж случилось, что папа фанател по Култи вместе со мной, чем только сильнее подпитывал интерес.