Трали-вали - стр. 40
– Телевизор смотрим… – подсказал Штопор.
– Нет, – поправил Мальцев. – Сначала по душам поговорим, время останется – посмотрим телевизор, составим план на завтра…
– Какой план? – перебил Рыжий. – Работы?
– Нет. Чем заниматься будем. – Ответил Геннадий.
– А мы, что ли, так каждые день здесь жить будем, да, дядь Гена? Ты не пургу гонишь, не понтишь? И в ментовку не поедем? Ни завтра, ни потом? – Недоверчиво склонив голову набок, сощурившись, допытывался маленький Штопор.
– Нет, конечно. Ни пурги, ни дождя… Зачем нам какая-то ментовка? Здесь будем жить. Только дружно и весело. Без понтов.
– О! Без понтов! И работать нам не надо будет?
– То есть?
– Ну, бабло с улицы приносить, зарабатывать… – живо уточнил Штопор. – Клянчить, воровать, лохов разводить…
– Нет, конечно. С какой стати. Забудь! Вы учиться будете. Все учиться будем.
– Я не хочу, – отказался Штопор. – Мне не надо. – Категорически заявил он.
– Смотря чему! – со значением заметил Никита. – Мы не лохи… – Уточнил. – Нас разводит не надо.
– А кто вас разводит, что вы? Наоборот…
– А вот, музыке, например, учиться, – нашёлся Кобзев. – Хорошая по-моему идея, нет?
– Правильно! – с жаром поддержал предложение Мальцев. – Хорошая мысль! Как мы с дядей Сашей. Да! – Живо повернулся к ребятам. – Вам музыка, скажите, наша нравится?
– Какая?
– Военная, конечно. Мы же военные музыканты.
– Я не знаю, – неуверенно пожал плечами Рыжий.
– И я не знаю, – эхом отозвался Штопор.
– Потому что вы её не слышали! – воскликнул Геннадий. – Вот сейчас, сейчас, одну минуту. – Предупредил он, и быстро прошёл в большую комнату. Тут же вернулся с тромбоном в руках. – Смотрите… – сказал он, и поднёс инструмент к губам.
Найдя на карте адрес дома Мальцева и определив маршрут, через пару часов бывший подполковник армейской разведки Гейдар, медленно въезжал на первой машине в нужный ему двор. Вторая девятка, как и прежде не светясь и не мешая, припарковалась метрах в двадцати сзади. Был уже вечер. Тёплый, июньский. На въезде первая машина остановилась.
Двор, как двор. Ребятня гоняет мяч. Около нескольких подъездов, на виду друг у друга, демонстративно красуются небольшие группки тинэйджеров обоего пола. Пёстро и фасонисто одетые, они, перебивая друг друга громко разговаривали, хохотали, перемежая разговор матерными вставками, истеричными вскриками, дымили сигаретами, постоянно сплёвывая под ноги, топтались на месте, то обнимаясь, то толкаясь, смачно жевали жвачку, стреляли глазами по сторонам. Несколько пожилых женщин, с отрешёнными, «закрытыми» лицами, по виду пенсионерки, прогуливали своих мелких собачек с противоположной от молодёжи стороны двора. По окружности условного палисадника возвышались с десяток совсем карликовых, на фоне высотных домов, старых, чудом сохранившихся деревьев. Их устало склонённые серо-зелёные кроны, создавали слабую иллюзию тенистого двора.
Жарко. Пыльно. Душно.
Двор узкий, маленький, заставлен частными машинами и гаражами-ракушками.
Но, что важно, среди прочего импортного автоматериала, большим, заметным пятном, выделялся нужный Гейдару чёрный «додж». Он его увидел сразу. Заметив, бывший подполковник удовлетворённо качнул головой, вышел из машины, неспешно пошёл по узкому проезду. Не к «доджу», а так, вообще, прогуливаясь… На номер посмотреть, осмотреться… Машин во дворе было действительно много. Это понятно – вокруг три жилых высотки. Народу проживает тьма, а машинам места не предусмотрено. Случайно? Сознательно? Скорее всего проектировщики предлагали, но заказчики исключили. Оставили жильцов в заложниках в любой аварийной, форс-мажорной ситуации… Землетрясении, экстремистской выходке, прямому терроризму, войне… Не двор, а западня.