Трактир "Бойкая щучка" - стр. 5
Большие карие с золотистыми крапинками глаза. Ресницы пушистые и длинные. Брови черные, с кокетливым изгибом. И конечно же синяки, обрамляющие всю эту красоту. Но впечатления испортить они не могли.
Теперь стало понятно, почему меня спутали с Габриэлой Ловейрой. Если бы я встретила себя сейчас на улице, тоже бы никогда не подумала, что это я и есть - Оля Бобик. Серенькая, неприметная, светлоглазая и светловолосая, с бледными короткими ресничками и незаметными бровями.
- Ну, видите? Всё в порядке, - довольная Карла сверкнула белоснежными зубами и вернула зеркальце на место.
Я поблагодарила милую девушку, как могла, взглядом и закрыла глаза, притворившись спящей. Сердце люто колотилось, разум не справлялся с увиденным.
Карла, видимо, что-то почувствовала, взяла меня за руку и нащупала пульс. А потом сделала укол в вену. Сердцебиение постепенно улеглось, мысли стали вялыми. Снова захотелось спать и не просыпаться, пока с меня не снимут гипс и все бинты. Что они еще скрывали от меня?
Набираясь терпения, я стала подмечать детали, которые ускользали от моего внимания раньше. Например, прическа и макияж Карлы, как в старых фильмах или на винтажных открытках. В медицинской форме я не слишком разбиралась, а вот инструменты были явно устаревшие. Шприцы, например. Никакого одноразового пластика - стекло и металл. Также отсутствовало хоть какое-нибудь современное оборудование, те же мониторы с показаниями, пульсометры, автоматические тонометры.
Но самое главное, конечно, мои глаза. Зеркала я больше не просила: хватило и одного раза, чтобы моя туго забинтованная фляжечка засвистела. Только усилием воли я удержала в себе разум.
Нельзя сказать, что мне не встречались книги о попаданцах - я много читала. Однако, я предпочитала литературу как можно более реалистичную. Если фантастику, то научную. А попаданцы были чем-то уж совсем сказочным. Помню, я как-то недолго размышляла о том, что столько о них пишут и снимают фильмов, но в реальной жизни их никто не встречал.
И, кажется, я теперь поняла, почему. Просто все попаданцы боялись, что их сочтут сумасшедшими. Точно так же, как я сейчас. Поэтому, когда с меня сняли гипс и попросили назвать своё имя - для проверки речевого аппарата, каких-то реакций, не знаю, чего еще там, то я, не задумываясь, ответила:
- Габриэла-Роса Ловейра.
Доктор Перес довольно улыбнулся: мой речевой аппарат работал безупречно. Теперь он мог вплотную заняться моим восстановлением. После месяца, проведенного в гипсовых лангетах, я с трудом сидела, а ходила только по стеночке, и то с помощью Карлы.
Но силы восстанавливались быстро, и вскоре я всерьёз задумалась о том, кто я и как мне жить дальше. Зеркало окончательно перекочевало со стены ко мне на тумбочку. Тайком я то и дело разглядывала себя, привыкая к новому лицу и телу.
Уж не знаю, какой квест я прошла в прошлой жизни, и чем заслужила, но в этой судьба оказалась ко мне щедра в плане внешности. От старой серенько-никакой Оли Бобик не осталось и следа. Я поочередно то упивалась своей внезапной удачей, то боялась неизвестности до нервной трясучки.
В один из дней доктор Перес появился уже после обхода, причем не один. Его сопровождал человек в форме, на вид абсолютно мне незнакомой. Мундир с двумя рядами круглых пуговиц, рукава с желтыми обшлагами, над обшлагами пуговицы были в форме звездочек. Шляпа, похожая на треуголку. Её карабинер нес в руке, прижимая к боку.