Тождество - стр. 6

Дада и Аркадий наблюдают за женщинами. Софи вообще не дёргается. Медленно поднимает глаза вверх к руке Вики, затем заглядывает ей в глаза. Степенно, своей рукой Софи отводит её руку со своего лба, привстаёт и целует Вику в губы.

– Здравствуй, это я.

Дада и Аркадий отворачиваются. Переглянувшись, поднимают бокалы с пивом, выпивают до дна и начинают разговор, будто ничего неординарного не произошло.

Виктория суетится, но не вытирает губы от влажного поцелуя. Она ощущает тепло родной души. Присаживается. Вместо слов начинает поглаживать рукой поверхность деревянного стола. Взгляд переводит в окно на улицу. Кажется, она понимает что-то, но ещё окончательно не верит.

Софи:

– Не спеши, сестра. Я не ожила, а осталась жива благодаря Даде.

Насыщенный вечер длился бесконечно. Старые знакомые устроили посиделки за разговорами, не замечая течение времени. Даде понравилось чешское пиво на вкус. Он развеселился, что само по себе было вторым сюрпризом для неожиданной встречи без предварительной договорённости.

Вика:

– Дада, Вы конкретно изменились, не похожи на себя. Софи воскресла из мёртвых, ты весел и выглядишь жизнерадостным человеком.

Дада:

– Зависти нет во мне.

Дада делает глоток пива из литровой кружки и внимательно, посмотрев в глаза Виктории, говорит в дополнение:

– Что есть религия? Понимание своего «Я» через боль и страдание или это лёгкое удовольствие, освобождение от гнетущих мыслей. Отвечу сам. Возможно и то, и другое, в зависимости от наставника. Молитва – это совершенно иное, отдельное творение, воспроизведение чувств в возвышенное состояние к нравственным нормам.

Аркадий заскучал. Перебивая, останавливает рассуждения аксакала:

– При чём здесь молитва, религии?

Дада не стал остужать пыл Аркадия, уравновешенным голосом поясняет:

– Молитва всегда удовольствие для меня. Религия моя в том, что я люблю жизнь во всех её проявлениях. София, милая душа, увела меня от убыточного мышления. Моя религия – просветление. Вот поэтому я не похож на прежнего себя, потому что окрылён новым знанием. Скажу и о Софии, она не лучше и не хуже стала. Она жива. Улыбка души отражается на её лице.

Виктория вкушает слова Дады. Ей нравится, как он говорит, но она не показывает виду, контролируя свои эмоции.

Аркадий встаёт из-за стола и выходит во внутренний дворик.

Дада направляется к хозяину пивоварни и его родственникам, работающим тут же, чтобы поговорить и узнать, как им удаётся изо дня в день варить исключительно качественное пиво, поддерживать уют, быть приветливыми с каждым гостем. Откуда черпается мотивированное постоянство для безупречного отношения к семейному делу.

Хозяин пивоварни по-дружески откликается, переходит на русский язык. Даде это очень нравится. Владелец пивоварни рассказывает, что он наследник мини-завода, но никогда не планировал этим заниматься. Он из третьего поколения пивоваров. Об этом ему нежданно сообщили сотрудники Министерства торговой промышленности, сказали: «Теперь Вы владелец пивоварни». Он был удивлён наследством, о котором ничего не знал. Выяснилось, что пивоварню экспроприировали у его деда советские власти, попросту отобрали. Мини-завод стал народным достоянием, а деда, как представителя капиталистического класса, арестовали и отправили в тюрьму на длительный срок. Он не успел освободиться, потому что был в преклонном возрасте. Где похоронен дед неизвестно. Государство владело пивоварней около пятидесяти лет. Вначале двадцать первого века законодательство вернулось в прежние аполитические границы, нашли наследника и вернули собственность.