Тот Дом - стр. 12
Геся сидела, не шелохнувшись, когда секретарь вернулось. Не повела и взглядом, когда эта, скорее всего женщина, со всклокоченной причёской закурила самокрутку и, источая вонь, продолжила долбить по своей машинке. Не смогла выдавить ни звука, когда в приёмной присяжного-поверенного всё встало с ног на голову.
Резко распахнув дверь, так что та, громыхнув, врезалась в стену, в приёмную ввалился… решительно медведь.
Огромный мужчина с рыжей головой. С зло блестящими глазами, неестественно улыбаясь только ртом, он непозволительно тесно прижимал к себе за талию… проститутку – никем другим эта особь быть и не могла. Молоденькая, не достигшая и двадцати, с напрочь выбеленными волосами и подведёнными глазами, она висла на медведе, почти не ступая по полу. Чёрное платье, похожее на ночную сорочку, облегало пышные формы, без стыда крича: подо мной нет ни нижней рубашки, ни даже бюстгальтера! Я вся доступная!
Гесю кинуло в жар от стыда, что она находится в одной комнате с такой женщиной.
– Френсин, меня нет и не будет! – прорычал медведь, заработав заливистый женский смех и прикосновение ртом со съеденной помадой к своей шее. – Позвони в ресторан, праздновать поеду!
Он не кричал, просто голос его разносился так сильно, раскатисто, вызывая вибрацию во всём, куда доставал.
– Илья Альбертович, выиграли? – англичанка-секретарь не выглядела ни удивлённой, ни обескураженной. Только взволнованной.
А вот Геся не могла и шевельнуться. Кожа ручки её ридикюля нагрелась – так сильно она её сжимала. Илья Альбертович занимал собой всё пространство, не оставляя ни воздуха, ни света. Вопрос на засыпку: как Френсин хватает духу производить при нём звуки?
– Чёрта лысого у них выиграешь! – он швырнул подчинённой папку. – Этих дворянских дочек растят с одним: чтобы они умели женить на себе, а потом обобрать до нитки при разводе нашего брата. И закон на их стороне! Содержание несчастной слабой женщине! Вернуть наследство, чтобы у бедняжки был шанс теперь хоть как-то устроиться в этом жестоком мужском мире! Только знаешь, что я тебе скажу: им бы хоть на день пойти и заработать на хлеб своей головой или руками, – его собственная рука на этом слове безапелляционно сместилась с талии девицы на область ниже, сжала, и чуть прихлопнув, подтолкнула вперёд. Та вспорхнула с отвратительным весёлым визгом, – или чем другим. Лети в кабинет, я иду: – последнее он адресовал своей… этой женщине. И не сводя горящего взгляда с её той самой области, которую только что спровадил, присовокупил: – я бы поглядел, как бы они тогда тратили состояния на свои булавки да тарелки. Всё! – он дёрнул галстук, будучи мыслями уже за дверью кабинета: – нет меня, – и громко добавил: – в ресторан позвони!
Только запах сильного одеколона остался в приёмной.
Госпожу Кантимир он так и не заметил.
Геся сидела молча не пять, и даже не десять минут. Целая вечность ей понадобилась, чтобы прийти в себя, понять, что спина её сгорбилась под тяжестью присутствия поверенного. Кажется, прошла вся жизнь, прежде чем она заговорила, прервав шелест бумаг:
– Вы не позвонили в ресторан.
Что за глупость? Как это может вообще её, Гесю, касаться?
– Я и не должна, – англичанка читала дело, что дал ей шеф, не отвлекаясь на Гесю. – Она уже получила аванс в виде обещания, и через, – она глянула на маленькие наручные часы, – ещё через час, Илье Альбертовичу незачем будет везти её ужинать, он уже и так всё получит. При чём, через два часа сюда нагрянет градоначальник.