Топ-модель 2. Я хочу развод - стр. 21

— Я пока не всё рассмотрел, — сказал мне. — Есть еще?

— Что?

— Тут пизда не попала в кадр. Может, на других видно лучше?

Похолодела я тогда вся, словно на мороз выгнали. До костей пробрали тон и взгляд.

— Такого нет точно.

Макс стиснул зубы, отчего скулы проступили четче, а лицо будто заострилось.

— Не надо меня рассматривать, — строго произнесла я. — Перестань. Ты это делаешь так, что мне неловко.

— Почему? Ты ведь сама разделась перед камерой. Или тебя заставили? Угрожали, давили? — Он поднял глаза.

Графит стал искрить: под слоем золы разгорался дикий цыганский темперамент.

В этот момент я поняла, что, если обвиню Жана, фотографу конец. Не знала как. Не представляла, каким образом, но это случилось бы.

— Это просто работа, Максим. Я ведь модель, а Жан Рибу знает толк в искусстве. Если хочешь, объясню тебе разницу между порно и...

Он вздохнул, и я замолчала. Как раз принесли еще виски, он выпил. Я сделала глоток воды с лимоном.

Стало душно! Максим не просто мужик из двадцать первого века, он даже не деревенский гопник из Упоровки, где свои законы и правила. Много хуже! Для него тело женщины — это нечто особенное, и нужно заслужить, чтобы его увидеть. Он никого открыто не осуждает, но женщины в его семье запакованы в платья до пола. Я погладила живот, дочка потягивалась в ожидании десерта.

— Слушай, — начала выкручиваться, потому что Максим продолжал наслаждаться фотографиями, а мне словно кислород перекрыли. — Это просто пробники. Ничего страшного.

— У кого права на эти фотографии, Ань? Честно признаюсь, меня будто лопатой по лбу огрели. Для меня это слишком.

— У меня, — соврала, не думая.

Как тут правду сказать, когда перед тобой злой как черт мужик сидит и тебе с ним еще домой ехать?

Жан повторял, что будет обложка. Было понятно, что он так поддерживает, но надежда на колонку теплилась, и, конечно, я подписала все бумаги, не читая. Рибу приехал ради этой фотосессии из Парижа, работал со мной три дня. Отказать ему — перечеркнуть свое будущее.

Максим попросил счет, хотя мы планировали взять десерт.

А когда выходили из ресторана, он выбросил цветы в урну. Не спрашивая разрешения.

Этот жест выглядел настолько по-хамски, что я оторопела. В машине вырвала у него фотографии, спрятала в сумку. За рулем был Семён, мы ехали молча. Всю дорогу я копила обиду — Макс не имел права выбрасывать мои цветы! Это моя карьера, мое будущее. Он отреагировал так, будто я сделала что-то недопустимое!

Дома разругались в пух и прах. Да, у нас фиктивные отношения, но если я терпела его интрижку, то он должен был терпеть мои съемки!

— Какая работа?! Ты, мать твою, голая! — психовал Максим. — Толпа мужиков смотрела на тебя голую. Бля-я-ядь. — Он потер лицо. — Аня! Я, как лошара, оплатил студию, чтобы какие-то ублюдки пялились на мою беременную женщину!

— Да боже! Ты образованный человек, неужели не в состоянии увидеть разницу между порно и искусством? Максим! Да им без разницы, в чем я! Все вели себя безукоризненно, никто ко мне не приставал.

— Еще бы они к тебе приставали в МОЕМ городе!

— Это ис-кус-ство, — прокричала по слогам.

— А можно заниматься искусством так, чтобы толпа мужиков не ретушировала твои соски и зад? Блядь. Аня!

— Ты больной? Господи! Ты больной псих! Ты хуже моего брата даже, который из глухой деревни! Я в шоке просто, не ожидала!