Топ-модель 2. Я хочу развод - стр. 20

Я пожала плечами и улыбнулась.

Это был очень хороший ресторан, из тех, где меню девушкам приносят без ценников. Максим любил водить меня по таким заведениям, потому что съесть салат за две тысячи рублей я не могла физически, а ему непременно хотелось приучить меня к дорогой кухне.

Официант тут же откуда-то взялся с вазой. Букет был роскошным, он благоухал на нашем столе, пока я вскрывала конверт. Все еще без задней мысли это делала, приговаривала: «Что бы это могло быть?» На сто процентов была уверена, что Максим вновь решил порадовать.

Жан любит делать сюрпризы, это я поняла в тот вечер.

Максим молча следил за моими движениями. В конверте была записка: «Бриллиант». И подпись Рибу. А еще десяток фотографий.

Макс склонил голову набок, чуть сжал губы и хищно улыбнулся:

— Кто это, Ань?

Я догадалась, что он в шоке. Настолько глубоком, что даже не может сразу выбрать модель поведения.

— Это не поклонник, — тут же успокоила.

У нас были фиктивные отношения, которые мы поддерживали, помогая друг другу. Получить цветы от ухажера при муже — это было бы слишком. Демонстрация пренебрежения, вызов или что-то в этом роде.

Ревности Максим ко мне, конечно, не испытывал, с этим я успела смириться. Но при этом его эго такое бы не стерпело. Ладно бы дома, но публично...

— А кто? — уточнил он.

Голос прозвучал невинно, но я уже успела узнать мужа достаточно, чтобы улавливать перемены в настроении. Какие угодно он мог испытывать эмоции, но точно не невинные. Никогда.

Вскрыла очередной конверт, а там фотографии. Я застыла, чуть не расплакалась. Они были хороши настолько, насколько не вписывались в картину мира Максима.

Конечно, я не осмелилась сказать Жану, что муж не знает о моей фотосессии. Он прислал без задней мысли.

— Это от Рибу, Макс. Помнишь, он приезжал на той неделе? Потом рассмотрю, давай продолжим ужин. — Я попыталась убрать конверт в сумку, но Максим нетерпеливо потянулся.

Его лицо нужно было видеть. Он действительно побледнел как мел, когда увидел мои яркие соски. Кажется, в жизни они темнее. Подкрасили?

Ком застыл в горле. Почему-то стало неловко. Тело загорелось, пульс забился. При муже раздеться... это не то же самое, что перед фотографами. Совсем-совсем другое.

Максим вежливо попросил себе всю пачку. Десять фотографий размером пятнадцать на двадцать, рассмотреть можно было каждую деталь. На второй фотографии в его лицо словно плеснули краской, он пошел пятнами. Я наблюдала процесс воочию и бледнела, чтобы, наверное, соблюсти какой-то баланс.

Цветы в вазе пахли безумно. Именно в этот момент позвонил Жан. На ломаном английско-французском с добавлением русских эпитетов я поблагодарила от души. Сердце колотилось все быстрее.

Максим листал фото молча. Сперва быстро проглядел, нервно, истерично. Затем принялся рассматривать неспешно. Предельно внимательно. Неловкость достигла пика, сидеть напротив него стало невозможно.

— Все в порядке, Макс? — спросила я. — Ты что-то побледнел. Если тебе дурно, давай попросим воды... или, может, выйдем на воздух?

Он достал сигарету и зажал между зубами. Тут же подошел официант. Максим, словно опомнившись, заверил, что курить не будет, но попросил виски. Выпил порцию, дал знак повторить.

Тут уж я совсем занервничала, попросила вернуть фотографии. Он отказался.