Тонкая серебристая нить - стр. 8
– Нет, Полина права. Мы победили… – со связанными руками, вертясь клубком от несправедливости, вопила Хава, моя подруга.
Я бросилась ее развязывать – хотя должна была быть на небесах и встречаться с ангелами.
– Не имеешь права! – истошно орал Ислам– Вася, стреляя по нам из автомата: – Бух-бух-бух!
А ичкериец Магомед выполз из травы и отвесил ему пинка.
Наверное, мы так бы и спорили до вечера, кто виноват, а кто прав, под июньским солнцем 1996 года, если бы не Анина мать – тетя Женя. Девятилетняя Аня играла, что она инопланетный корабль, наблюдающий за действиями «жалких людишек» с высоты небес. И не принимала ничьей стороны.
Тетя Женя выглянула с балкона и, увидев, что мы столпились у гаражей и спорим, кто «боевик», кто «русский солдат» и как стать шахидом, крикнула:
– Угощаю бутербродами с вареньем!
Мы, тут же позабыв про игру, побежали на второй этаж. Добрая тетя Женя нашла припасы в погребе. Открыла две литровые банки: с малиновым и абрикосовым вареньем! Можно было мазать варенье ложкой на только испеченный в духовке хлеб, сколько душа пожелает.
Мы не знали, что нас ждет впереди, и наивно верили, что война закончилась, стала просто глупой игрой, хотя на улицах нашего города были слышны выстрелы.
– Мне достался бутерброд со сгущенкой! Я выскребла немного с самого донышка, – похвасталась я Хаве, уплетающей абрикосовое варенье за обе щеки. – А вам сгущенка не досталась!
– Тебе повезло, потому что ты в раю, – съехидничал Ислам. – Ты ведь шахид!
Коробка из-под «Монпансье»
– Смотри, что у меня есть! – сказала девочка Надя с большим розовым бантом на макушке.
Она открыла коробочку, где было написано «Монпансье», но вместо лакомства, к моему сожалению, коробочка из-под леденцов была доверху наполнена украшениями: там были серьги, разные по форме – мелкие, как точка в конце строки, и удлиненные, как листья ивы.
Меня в отличие от других девочек никогда не волновали сережки, поэтому я спросила:
– А где конфеты?
– Слопала!
– Эх, – вырвался у меня непроизвольно грустный вздох, а потом я заметила, что в волосах Нади, по выражению моей мамы, «черт копеечку искал».
– У тебя бантик развязался. Хочешь завяжу?
– Отстань! – отмахнулась Надя, обиженно глядя на меня синевой глаз. А через секунду напомнила: – Смотри, сколько у меня сокровищ!
После этого девочка запустила руку в коробочку и показала целую горсть драгоценностей.
– У меня есть сережки с белыми камешками под цвет луны, есть с желтыми камнями, как глаза кошки, а есть с черными – словно угольки!
– Кто тебе их подарил? – спросила я, чтобы не обижать девочку.
Мы сидели под длинными ветвями золотисто-зеленой ивы в школьном саду.
В дневнике с оценками был вписан 1995 год, и одну из моих школ уже разбомбили российские самолеты: остался только черный остов от четырехэтажного здания.
– Старший брат! – ответила Надя на мой вопрос и захлопала в ладоши. – Это настоящее золото! Он сам так сказал!
– А я не люблю серьги! – призналась я.
– Почему? – удивилась Надя.
Надя недавно пришла в первый класс. Я считала восьмилетнюю Надю совсем маленькой, ведь сама училась уже третий учебный год!
Пришлось объяснять:
– Мне прокалывали уши обычной иглой для шитья, было очень больно, шла кровь. Потом случилось воспаление, со временем раны заросли, а серьги я так и не надела.