Толкование сновидений. Полное издание

Отец Фрейда скончался в 1896 г. О своих переживаниях в связи с этим событием Фрейд упоминает в письме к Флиссу от 2 ноября 1896 г. (Freud, 1950a, Letter 50).

В более поздних изданиях (начиная с четвертого) эти комментарии отсутствуют.

Эта книга была опубликована в 1934 г. – в период жизни Фрейда кроме переводов, о которых он упоминает в этом предисловии, вышел перевод на русский язык в 1913 г., на японский язык – в 1930 г. и на чешский язык – в 1938 г.

До публикации первого издания этой книги в 1900 г.

Далее следуют рассуждения, на которые нас натолкнуло исследование Бюхсен-Шутца (Büchsen-Schutz, 1868).

(«De divination per somnum», II и «De somnus», III). В первом издании (1900) в этом абзаце говорилось: «Впервые с психологической точки зрения сновидения были подвергнуты толкованию Аристотелем (в работе «О снах и их толковании»). Аристотель заявляет, что у сновидений «демоническое», а не «божественное» происхождение; без сомнения, в таком определении содержится глубочайший смысл, если мы только правильно истолкуем его». Следующий абзац завершался предложением: «Я недостаточно подготовлен, и у меня нет возможности обратиться к специалистам, которые помогли бы мне более глубоко вникнуть в труды Аристотеля». Эти абзацы приобрели их нынешний вид в 1914 г., а в примечании к полному собранию сочинений Фрейда (Gesammelte Schriften, 1925) Фрейд указывает, что фактически Аристотель создал не одну, а две работы, посвященные теме сновидений.

De divinatione, том I.

Древнегреческий врач Гиппократ рассуждает о взаимосвязи сновидений с заболевания ми в одной из глав своей знаменитой работы («Древняя медицина», том X). См. Также: Regimen, IV, 88, passim.

Для того чтобы проследить, как дальше развивалась история толкования сновидений, рекомендую познакомиться с трудами Дьепгена (Diepgen, 1912) и монографией Форстера (Forster, 1910 и 1911), Готтарда (Gottard,1912) и многих других. Толкование снов у иудеев изучали Алмоли (Almoli, 1848), Амрам (Amram, 1901) и Левингер (Lowinger, 1908). Среди недавних трудов на эту тему, в которых используются методы психоанализа, рекомендуем Лауэра (Lauer, 1913). О толковании снов у арабов можно узнать из трудов Дрексла (Drexl, 1909), Шварца (Schwarz, 1913) и миссионера Тфинкди (Tfinkdji, 1913), у японцев – у Миуры (Miura, 1906) и Ивайя (Iwaya, 1902), у китайцев – у Секера (Secker, 1909–1910), у народов Индии – у Негелейна (1912).

Главный апологет «Философии природы», чьи взгляды были популярны в Германии в начале XIX в., Фрейд часто возвращался в своих рассуждениях к теме оккультной интерпретации сновидений. См. (Freud, 1922a, 1925i, 1933а). В приложении в конце этой книги Фрейд обсуждает значение вещих снов.

«И куда бы ни устремлялись наши заветные мысли, и что бы ни занимало нам ум из событий прошлого, ум наш более силен, чем наши действия, и обычно что мы видим в жизни – то нам и снится: знатоки законов составляют жалобы и пишут законы, а полководцы отправляются на войну и выигрывают сражение» (Rouse's translation in the Loeb Classical Library, 1924).

«Чаще всего в душах отражаются следы тех вещей, о которых мы размышляли, либо совершали такие поступки в состоянии бодрствования» (Falconer's translation in the Loeb Classical Library, 1922).

Вашиде (Vaschide, 1911) заметил, что во сне многие люди часто говорят на иностранных языках, которыми владеют, гораздо лучше, чем в состоянии бодрствования.

Жозеф Дельбеф, бельгийский философ.

Отчеты о работе Общества психологических исследований. – Примеч. пер.

Последняя часть этой фразы появилась в тексте книги в 1909 г., и она присутствует во всех более поздних изданиях вплоть до 1922 г., а в более поздних изданиях она отсутствовала. Упоминание об этом человеке далее в книге имеет смысл, лишь если это окончание фразы присутствует в тексте. Фрейд завуалированно рассказывает о происшествии, из-за которого появился этот шрам, в автобиографическом примере (Freud, 1899а), а само это событие, возможно, описано далее в книге. Этому сновидению Фрейд придает важное значение, о чем упоминает в письме к Флиссу от 15 октября 1897 г. (Freud, 1950a), а также в лекции 13 (Freud, 1916–1917).

Последующий опыт убедил меня в том, что довольно часто невинные и ничего не значащие события минувшего дня повторяются в сновидении: например, упаковка дорожного саквояжа, приготовление пищи на кухне и т. д. В этих сновидениях для спящего важно не само содержание, а факт реальности происходящего: «Я и правда делал это накануне» (см. далее, эта тема затрагивается вновь, и в главе 5 снова воспроизводятся некоторые из вышеприведенных примеров сновидений).

Напомним современным читателям, привыкшим к центральному отоплению, что оно появилось в домах Европы и Англии лишь в середине прошлого века, поэтому перед сном было принято мужчинам надевать ночной колпак, а дамам – чепчик, чтобы голова не замерзала во сне. О грелке в ногах уже упоминалось выше. – Примеч. ред.

См. далее.

Гуингмы – персонажи одного из путешествий Гулливера из книги Джонатана Свифта, достойные разумные существа в облике лошадей. – Примеч. ред.

Возникновение гигантских фигур в сновидении наводит на предположения, что это воспоминание о какой-то сцене из детства (см. далее). Кстати говоря, это дополнение эпизодом с «Путешествиями Гулливера» представляет собой яркий пример того, каким не должно быть толкование сновидений. Толкователю сновидений не нужно давать волю своей фантазии, игнорируя ассоциации самого рассказчика о сновидении.

Снам в эпоху Античности приписывалось не только диагностическое значение (например, в работах Гиппократа, о которых мы уже упоминали), но и терапевтическое, и это следует учитывать. У греков существовали оракулы, которые толковали сновидения, и к ним обычно обращались больные, стремившиеся к исцелению. Такой больной отправлялся в храм Аполлона или Эскулапа, там он участвовал в различных церемониях, его купали, умащали маслами, окуривали благовониями. Когда после этих процедур пациент приходил в измененное состояние сознания, его укладывали в храме на шкуру принесенного в жертву барана. Он засыпал, и ему снились целебные средства, в их естественном виде или символически, они представали ему в виде образов, которым затем жрецы должны были дать толкование. Более подробно о терапевтическом значении у древних греков можно прочесть у Леманна (1908), Буше – Леклерка (Bouche – Leclerc, 1879–1882), Херманна (Hermann, 1858, § 41, 1882, § 38), Бетингера (Bottinger, 1795), Ллойд (Lloid, 1887), Делингера (Dollinger, 1857). Комментарий о диагностическом значении сновидений можно найти у Фрейда в одной из его работ (Freud, 1917d).

Этот автор изложил описание своих экспериментов в двухтомном труде (1910 и 1912), о котором дальше пойдет речь.

Часто проводились наблюдения за снами, которые снятся снова и снова. Ср. подборку снов, подготовленную Chabaneix (1897).

Эта идея принимается в качестве рабочей и развивается в главе VII, раздел В этой книги.

Зильберер (Silberer, 1909) привел замечательные примеры того, как в состоянии опьянения даже абстрактные идеи превращаются в визуальные пластические образы, с помощью которых стремится выразить себя некое особое содержание. У меня еще будет повод вернуться к обсуждению этого открытия в связи с другими соображениями.

Хеффнер (Haffner, 1887), как и Дельбеф, предпринимает попытку объяснить, что происходит во сне, утверждая, что возникновение необычных условий видоизменяет функционирование сознания, которое раньше работало правильно и оставалось целостным; но он объясняет эти условия иначе. Он полагает, что первый признак того, что наступило состояние сна, это независимость пространства и времени, то есть образ возникает из той позиции, в которой в данный момент находится субъект в пространстве и во времени. Вторая основная характеристика сна связана с первой, а именно то обстоятельство, что галлюцинации, фантазии и воображаемые комбинации (образов. – Примеч. пер.) человек путает с воздействием на его органы чувств внешних факторов. «Все высшие силы сознания – в особенности формирование понятий и сила суждений и умозаключений, с одной стороны, и свободного волеизъявления, с другой стороны, связаны с сенсорными образами и всегда основаны на подобных образах. Из этого следует, что такие действия высшего порядка также принимают участие в хаотичных образах сновидений. Я использую выражение «принимают участие», поскольку сами по себе наша способность рассуждать и способность к волевым усилиям во сне совершенно не меняются. Наши действия точно так же ясно осознаются и так же свободны, как и наяву. Даже во сне человек не может нарушить законы мысли как таковые – он не в состоянии, например, рассматривать одинаковые вещи как нечто различное, и т. д., потому и во сне он может лишь стремиться к тому, что для него хорошо (sub ratione boni). Но человеческий дух плутает в мире снов, когда применяет законы разума и воли, перепутав одну идею с другой. Вот так мы и запутываемся в самых невероятных противоречиях в мире снов, и при этом мы в состоянии рассуждать разумно, строить самые логичные выводы и находить самые достойные и возвышенные решения… секрет полетов нашего сознания во сне в том, что мы теряем возможность ориентироваться, а отсутствие критического мышления и невозможность общаться с другими людьми – это основной источник невероятного своеобразия и странности, которые свойственны нашим суждениям во сне, нашим надеждам и стремлениям (там же). (Проблема верификации реальности рассматривается далее.)

Ср. «состояние отсутствия интереса» у Claparede (1905), которое этот исследователь рассматривает как механизм погружения в сон.

См. Гаффнер (Haffner, 1887) и Спитта (Spitta, 1882).

Выдающийся мистик Дю Прель, один из немногих авторов, которого я проигнорировал в предыдущих изданиях этой книги, о чем теперь весьма сожалею, заявляет, что путь к метафизике в том, что касается людей, можно найти не в состоянии бодрствования, а во сне.

Более подробный список литературы на эту тему и дальнейшее обсуждение этой темы см. в Тобовольска (1900).

Ср. критику в работе Гавелок Эллис (1911).