То в гору, то вниз - стр. 8

– Нисколько, – еще ниже опустил кучерявую голову мастер.

– Почему?!!

– Пресс-форма сломалась.

– А как же ей не сломаться, если в неё горелый материал впрыснули? – оторвал зад от стула мастер участка ремонта пресс-форм. – На время ремонта машины обогрев цилиндра надо было выключить. А у нас ведь никому до пресс-форм дела нет: всё подряд в них дуют, всё подряд! Бардак, кругом бардак. Никому ничего не надо.

– На себя посмотри, – огрызнулся Сидоров. – Кто мне вчера кривую секцию в пресс-форму сунул?

– Не звезди, – прошипел ремонтник пресс-форм и погрозил производственнику кулаком.

– Сам не звезди, – продолжал отстаивать честь своего участка Сидоров.

Виталий Петрович выпучил глаза, подобно вареному раку, и до бела сжал кулаки. Вместе с кулаками начальника напряглись все. Стало тихо. И этой почти гробовой тишине прошелестел голос старшего диспетчера – женщины пожилой, но тщательно следящей за своей внешностью, особенно за окрасом губ.

– А еще из сборочного цеха сообщили о том, что световодов у них нет. Вчера три часа простояли и сейчас стоят.

– Мокина! – еще раз взревел Виталий Петрович. – По-че-му?!!

– Материала сухого не было, – лучезарно улыбнулась беленькая девица с коротенькой стрижкой и с ярко выраженным греческим профилем.

– Как так не было?! – не дожидаясь реакции начальства на свежую информацию ринулась отбивать нападки на сушильный участок Зинаида. – Был материал! Ты сама не организовала работу, а на других сваливаешь! Я вчера Шурку Филину спрашивала, чего, дескать, световод не работаете, а она говорит, что людей у вас в смене нет! Ты же сама сразу троих в отпуск отпустила. Распустят людей, а на других..!

– А ты чужих людей не считай, – пошла малиновыми пятнами по лицу Мокина. – За собой лучше смотри! Забрюхатела неизвестно от кого, а туда же – людей чужих считать!

–Я, хоть, «неизвестно от кого» смогла,– тут же парировала выпад Мокиной Зина. – А на тебя вообще ни у кого ничего не поднимается! Швабра крашеная! Кошелка кривоногая!

Получив столь язвительный словесный отпор, Мокина рванулась в сторону Зинаиды, намереваясь дать волю рукам, но соседи её не пустили, а начальник, обложив всех нас семиэтажным матом, оживленную совещанию прекратил и громогласно предложил выметаться вон из его кабинета. И вняли мы все этому предложению с превеликой радостью. Мигом все вымелись. Мужчины пошли, обсуждая вчерашний проигрыш местной футбольной, в конец коридора покурить, женщины торопились в техчасть, чтоб посмотреть платья, в котором сегодня Любка Пронина на работу пришла (где она только такие наряды покупает?), мы же с Зинаидой пошагали в сторону сушилки.

– На сводке всегда надо ухо востро держать, – продолжала делиться со мной драгоценным опытом наставница. – Чуть расслабишься – вмиг заклюют. На сводке каждый норовит свое дерьмо другому подбросить. Как зазевался, так сразу же и огребай на полную катушку. Главное не мямли. Виталий Петрович мямликов не любит. Надо соврать – соври, но чтоб всегда уверенно да в полную глотку. Как начнешь один работать, так тебя сразу начнут на слабину проверять. Не поддавайся! И помни всегда: кто первее, тот правее.

У самых ворот в сушилку нас догнала белобрысая Мокина и с милейшей улыбочкой обратилась к Зине.

– Зиночка, радость моя, подготовь мне назавтра голубых стекляшек килограмм пятьдесят. Технологи ко мне придут новое изделие пытать. Будь они неладны со своей новой техникой. Помоги, будь добра!