Тихий омут и бестолочь - стр. 20
– Что-то ты рано. Не повезло сегодня, дорогой? – скривив губы, хмыкнула Вика.
Костя игнорировал ее провокацию, залез в холодильник за пивом, открыл, хлебнул и только потом спокойно ответил:
– Карта не шла. Чего зря деньги просаживать, если игры нет?
– Ну конечно.
Они молча уставились в телек. Костя пытался перестать думать о Марине, но глаза все равно стекленели, не давая сосредоточиться на глупой картинке из экрана. Бирюков проморгался, украдкой взглянул на Вику, пытаясь убедить себя, что сейчас самое время забыться с помощью качественного секса с Паниной. Но ему не хотелось. Ни капли. Она была вся такая горячая в сексуальном шелковом халате нараспашку, с ногами от ушей и аппетитной задницей… Но в последнее время Костя чувствовал, что трахает кусок льда, гребаный айсберг. Даже собственная рука казалась ему теплее и отзывчивее, чем женщина, живущая с ним в одной квартире.
Костя молча допил пиво и уже собирался удалиться в душ, когда Вика вдруг выдала:
– Меня задолбали твои гулянки, Костик. Думаешь, я не знаю, по каким казино ты мотаешься?
– А? – только и открыл рот Бирюков.
– Раньше хоть стеснялся, скрывался. Шлялся, когда мы разбегались, – понесло Панину. – А теперь…
Она даже изобразила что-то типа всхлипа. Костя не смог сдержаться и рассмеялся ей в лицо.
– Чего ты ржешь, козел? Думаешь, я всю жизнь буду глаза закрывать? – взбеленилась она, вскакивая с табуретки.
– Вик, не смеши меня. Честное слово, чего за разборки ты устраиваешь? – продолжал веселиться Бирюков.
– Я серьезно, Кость, хватит выставлять меня дурой. Тебя же видят наши друзья, люди говорят. Даже до папы уже дошли слухи.
– Ах, ну если до папы… – воздел глаза к потолку Костя, приравнивая папу Вики к богу, как того требовала религия Паниной.
– Хватит паясничать, Бирюков. Я не желаю больше терпеть твои гулянки, понял? – она ткнула в него наманикюренным пальчиком. – В твоих интересах сейчас стать хорошим мальчиком, тогда мы сможем летом пожениться.
– Прости, что? – вытаращился Костя, не веря своим ушам.
– Что слышал, я оценила твой финт ушами. Считай, ты выиграл, я выйду за тебя.
– Викусь, родная, напомни, а когда я делал тебе предложение?
– Кость, ну хорош кривляться, мы пять лет вместе. Пора все это дерьмо узаконить. Не корчи из себя идиота, ты и так на него очень похож.
Бирюков взял паузу, стараясь по-быстрому осознать все, что эта спиногрызка только что сказала. Он прикурил, налил себе коньяк, опрокинул, выдохнул дым в потолок. Его застало врасплох Викино заявление.
«Странный народ – бабы. Пока прогибался, она сама шлялась и вроде как была счастлива. Стоило мне расслабиться, как эта зараза тянет вожжи. Воображаемые вожжи. Которые существуют только в ее больном сознании», – подумал Костя. А вслух сказал:
– Вик, мне неприятно ранить твои чувства, – он приложил ладонь к груди, – но я не собираюсь на тебе жениться. Никогда не собирался. Если честно, я и живу с тобой последнее время по привычке.
– Что? – теперь настала ее очередь выкатывать глаза.
– Что слышала, дорогая.
Вика изменилась в лице, и Костя вполне допускал, что сейчас ему второй раз за вечер съездят по физиономии. Но Панина почти мгновенно спрятала все эмоции, заулыбалась, обняла его, подставляя губы для поцелуев, и сладко зашептала :
– Малыш, да брось. Ну чего ты такое говоришь? Я же люблю тебя, дурачок. Погулял и будет. Давай все забудем, начнем с чистого листа. Нам же так хорошо вместе.