Тихий омут и бестолочь - стр. 22
С этими весёлыми мыслями Костя и заснул. В воскресенье он наслаждался легким похмельем, сигаретами, кофе, гитарой и одиночеством, по которому уже успел соскучиться. Он отдыхал, как любит это делать одинокий самодостаточный мужик. Вечером Костик врубил последний ЕПТ*, заказал пиццу и, хлебая пивко, наслаждался покерными баталиями. Лишь перед сном он разрешил себе вспомнить о Марине снова. В душе.
Понедельник, как известно, день тяжелый. Но начало недели Косте определенно не было в тягость. Он привычным маршрутом проехал по своим магазинам, пересекся с одним важным человеком за кофе, заехал в банк и уже собирался сгонять в «ДТ» на обед, чтобы повидать Ирину, узнать новости о Митьке, когда ему позвонила Марина. С мобильного. Кос усмехнулся и снял трубку:
– Здравствуй, солнце мое, – залил он сладким медом мобильный эфир.
– Эээ, – немного растерялась она, но тут же собралась. – Костя… есть минутка? Удобно говорить?
– Ого! – хохотнул Бирюков. – Меня разжаловали до Кости? С ума сойти!
– Будешь издеваться? – обреченно спросила она.
– Не знаю, еще не решил, – продолжал быть уродом Бирюков.
– Кость, я звоню, чтобы извиниться, – призналась она. – Я… Ты… Мы… Тогда в клубе…
Марина запиналась, подбирая слова.Красноречие ей явно отказывало в услугах.
– Где ты? В офисе? – сменил гнев на милость Кос.
– Нет, в налоговую моталась. Но собираюсь в офис.
– Налоговая, которая на Ленина?
– Да.
– Стой там, сейчас подхвачу, – и скинул звонок.
Меньше, чем через пять минут он увидел ее, стоящую на крылечке.
– Прыгай, – кивнул Костя, перегнувшись через пассажирское сиденье и открыв дверь.
– Кость, не думаю, что стоит… – начала по привычке сопротивляться Марина, топчась у машины.
– Иванова, тут парковка только для сотрудников, так что не создавай мне проблем. Тем более с налоговой. Сама же заколебешься их разгребать, – балагурил Бирюков тоже по привычке.
–Ладно, – сдалась Марина, не в силах скрыть улыбку, и села в машину.
– Тебе обед полагается? Я как раз ехал перекусить, – сразу предложил Костя, выруливая на дорогу.
– Это как-то неудобно… – повела плечами девушка, явно не ожидая от Кости такого предложения.
– Неудобно, Мариночка, это когда стоишь на морозе ночью без пальто с жутким стояком и горящей от пощёчины мордой. А обедать в ресторане очень даже удобно, – мстительно заявил Бирюков.
– Кость… Я…
– Давай все на месте, – обрубил он, лавируя в полуденном трафике.
Косте доставляло удовольствие то, как ерзала Марина, как она нервничала, путалась в словах, поправляла волосы дрожащими пальцами. Он косился на нее, любуясь и злясь одновременно. Потому что она была такая правильная и красивая, порочная врушка с двойными стандартами, но все равно безумно милая, солнечная, притягательная и… не его. Если раньше Костю не волновало наличие у Марины мужа, то сейчас, избавившись от морального утяжеления в виде Вики, он очень явно осознал, что его бухгалтер – девушка несвободная. Конечно, препятствием были и профессиональные заморочки Усманова, но этот пункт Бирюков считал не таким важным.
«И чего я вообще так завелся? – недоумевал Костя, паркуясь у «ДТ». – Маринка, конечно, сладкий запретный плод, но на ней свет клином не сошелся. Главное сейчас – вернуться к нормальному общению. В койку эту святошу хрен затащишь».