Тихая моя родина - стр. 23

С.К.: И ныне, беседуя с сектантами, раскольниками и прочими врагами Церкви, всегда надо держать в уме, что среди этих «Савлов» может найтись «Павел», к которому завтра ещё и за советом придем.

Н.С.: Крестьянин Крюковского прихода Василий Волков 30 лет живший вне общения с Православной Церковью и хваливший странничество, надумал окончательно сделаться его последователем. Он ушел в раскольнический скит, находящийся в 4-х верстах от села Беседного, и тут прожил 20 недель. За это время он увидел, как на самом деле мрачна жизнь странников, старающихся казаться подвижниками. Особенно его поразила нахальность «бегунов», содержавшихся за счет Волкова и требовавших от него денег для удовлетворения разных своих прихотей. Пребывание в скиту было для Волкова уроком, он искренне обратился к Церкви.

C.K.: He устану поражаться тому, сколько упорных правдоискателей обреталось среди простых крестьян. Это ведь не интеллектуалы, им трудно было разобраться в тонкостях веры, но они дышали верой, и они находили правый путь.

Н.С.: Священник Щугорской церкви рассказывал, что дети идущие в церковь, подвергаются нападениям со стороны раскольнических детей. Впрочем, многим детям раскольников нравятся порядки жизни и обучения в церковных школах, их родители нередко навещают школу во время занятий и оставляют её удовлетворенными. Другие дети, несмотря на запрещение от родителей, охотно усваивают молитвы и церковную историю, а от родителей это скрывают.

С.К.: К 1917 году эти дети станут молодыми крепкими мужиками. На чьей стороне они будут?

У воинственной раскольницы

Н.С.: Ещё с раннего утра дул сильный ветер. В полдень поднялась вьюга. Кипело, как в котле, по народному выражению. Все сидели дома, в такую метель – не до работы. Была полная надежда, что хотя бы от скуки, усиливающейся от завывания ветра, на беседу явятся даже равнодушные и ленивые, которые ранее отсутствовали на наших собраниях. Однако, надежды наши не оправдались, и мы пошли по домам…

…«Не хочу вас слушать, убирайтесь» – соскочив со скамьи, закричала раскольница, – я вас голиком выгоню», – и она бросилась на кухню, где был у неё голик. B это время дверь отворилась, и в ней показался священник с книгами. Раскольница заметалась, глаза её загорелись злобой. Она схватила табуретку и бросилась на нас, затем стремительно направилась из избы. Ожидая больших неприятностей, мы поспешили за ней. Опасения наши оправдались. Вблизи кельи была куча длинных и тонких еловых кольев. Она схватила один из них и замахнулась им на нашу сторону, крича: «Подойдете – первого хвачу – разобью». Освирепевшая раскольница вполне могла привести свою угрозу в исполнение, и мы сочли за лучшее не прямым путем добираться до школы, но задами, через глубокие сугробы снега.

«Храбы же вы, она и с топором могла броситься на вас, она терпеть не может Церкви», – услышали мы при рассказе о нашем посещении раскольницы от крестьян.

C.K.: Вы, конечно, обратили внимание на то, сколько героической романтики в настоящей миссионерской работе. Можно роман писать «Как закалялся миссионер».

Н.С.: Некоторые даже считают грехом чисто мыть свою избу, так что иногда упрекают православных за их заботу о чистоте комнаты: «У тебя теперь так чисто, а каково за это будет на том свете?» Нам приходилось видеть старух-раскольниц, которые ни когда не бывали в бане и ни когда не моют даже своего лица. Не моются раскольники главным образом ради подвига, а потом – из опасения оскверниться.