Тибет и далай-лама. Мертвый город Хара-Хото - стр. 25
Монголия со своими песками на юге и каменистой пустыней в центре произвела на Далай-ламу сильное впечатление. Он очень интересовался ее оригинальной природой – растительным и животным миром[24].
Таким образом, осенью 1904 года в Монголии случилось замечательное событие: в эту страну прибыл Далай-лама и в северной ее части, в Урге, – своего рода монгольской Лхасе – расположился на долгое пребывание.
Странно, однако, что местные китайско-монгольские власти с богдо-гэгэном во главе на основании приказа из Пекина «по поводу приезда Далай-ламы в Ургу не проявлять излишнего восторга» не в меру поусердствовали, в особенности богдо-гэгэн, который даже не выразил основных правил благопристойности и не встретил Далай-ламу; мало этого, он вскоре за тем позволил себе не принять трон главы буддийской церкви в одном из подведомственных ему ургинских монастырей.
С течением времени у Далай-ламы и богдо-гэгэна отношения все более и более обострялись. Недовольство ургинского хутухты не знало своих пределов, потому, главным образом, что народ – монголы, буряты, калмыки – неудержимо стремился на поклонение Далай-ламе и наводнил собою Богдо-курень и ее окрестности. Престиж Далай-ламы не ослабевал, наоборот, усиливался, поднимался; монастырь Гандан, где приютился его святейшество, приобрел большую популярность. Жизнь в Урге забила ключом. Храмы денно и нощно призывали молящихся. Все только и говорили о великом Далай-ламе и о тибетцах; местные представители, казалось, утратили большой интерес.
Со своей стороны, верховный правитель Тибета больше, нежели прежде, интересовался соседним государством, Россией, с которой так или иначе вошел в соприкосновение через посредство российского местного консульства. Излишне говорить, до какого напряжения дошло внимание всех тех лиц, которым близки и более всех других понятны интересы Тибета и которые следили за каждым шагом английской военной экспедиции, скорбя душой за беззащитных тибетцев.
Весною 1905 года, Русское географическое общество возложило на меня приятную обязанность – быть его представителем в Урге для принесения приветствия и подарков правителю Тибета и для выражения благодарности за гостеприимство, оказанное русским путешественникам в Тибете.
Радостно приняв предложение Географического Общества, я энергично стал готовиться в знакомую дорогу. Мне долгое время не верилось, что я опять увижу родные картины центральноазиатской природы: красивый Байкал, синеющие горы Забайкалья и просторные, убегающие за горизонт, долины Монголии. Моему воображению продолжали рисоваться травянистые степи Куку-нора, стальная блестящая поверхность этого величественного бассейна, а за ним чрез Южно-кукунорский хребет и снеговые цепи Тибета.
Мысль далеко уносилась по пространству и по времени.
В таких мечтах и грезах я благополучно проследовал сначала до отечественной границы – городка Кяхты, а затем и до столицы Монголии – Урги.
Урга привольно раскинулась в обширной долине Толы и издали производит гораздо лучшее впечатление, нежели вблизи, впрочем, это общая характеристика почти всех населенных пунктов Азии, хотя Урга своею ужасною грязью, вероятно, превосходит все, по крайней мере все, виденное мною. Здесь человеческой лени потворствуют собаки, которые являются даровыми и единственными санитарами.