Территория юности - стр. 9
Он далеко. Он всегда был и будет далеко. – Он почти рядом! Он сейчас у них на даче! Может, даже в ее комнате! И невольно думает о них… и о ней!
И томик стихов ей заявил: «Целую Вас через сотни разъединяющих верст!» Глупости!
Катя открыла другую страницу, тоже произвольно. «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес». Колдовство какое-то!
Надо взять другую книжку. «Надоело мне быть незнакомкой, быть чужой на твоем пути».
Еще раз, вернуться в первый томик! «Я старых встреч при нашей новой встрече не утаю».
Стихи не сдавались и раз за разом упорно твердили о любви.
Старые встречи. Их было немного – настоящих, кроме «здрасте» на лестнице. Родители Романа иногда заезжали вместе с ним к ее отцу на дачу. Но он всегда был недосягаемо взрослым, ему тогда и с Алешкой-то не о чем было разговаривать. Он просто, вежливо скучая, ждал, когда закончится пикник. А их детская компания бурно обсуждала фильм, кажется, одну из серий «Звездных войн», на которую Катю не взяли.
Алешка иногда позволял себе такие гадости. Обычно они ходили в кино в соседний Дом культуры на все фильмы, и эротические, и фантастические, и ужастики, всей компанией – и кому за пять, и кому за десять. Кино для дачников крутили без особых строгостей. Старшим братьям и сестрам, выполнявшим воспитательные функции, пока родители на работе, проще казалось везде таскать младших за собой. Особенно по вечерам. Может, лесная обстановка напоминала «Гуси-лебеди». Зевающему контролеру показывали длинную ленту билетов (елки, не считать же!) и проходили в зал. Малыши незаметно путались под ногами.
Катя уже не помнила, за что тогда Алешка на нее взъелся. Не за то, что она что-нибудь натворила. Она никогда ничего не творила. Наверное, просто из вредности. Ведь в детстве разница в три года – повод не для снисходительности, а для произвола. И неоспоримый резон напоминать, где твое место.
А этот фильм так ждали! Даже Светика, ее подружку, протащили, а ей тоже было шесть. В общем, во время обсуждения «Войн» оставалось только сохранять достоинство. Не выглядеть несчастненькой. «А Джима не взяли!» Это правда кто-то хихикает или показалось?
Джим – это их серый охотничий песик с длинными черными ушами. Он очень долго жил у Перехватовых, а потом уже появился Арчи. Когда старшие играли в теннис и мячик укатывался, Джим приносил мяч. Джим вскоре умер от старости, мяч стала подавать Катя, и, конечно, ее стали звать Джим. «Джим, лапочка, – мячик!»
Ничего унизительного в таскании мяча не было (кстати, после того Джима он был слюнявый, а после Кати – нет), Катя любила и теннис, и старших, когда они не вредничали. А такое замечательное имя выгодно отличалось от заурядных Серый, Длинный, Рыжая.
Вот Светка просто Светик. Светик-детик. Подсаживается дружески, но с превосходством: «Хочешь, перескажу, что там было?» Изо всех сил непринужденно: «Мне мама рассказывала». Не хватало еще доконать ее благотворительным пересказом.
Дети, расположившись за импровизированным столом, что-то жевали. Взрослые уже перекусили и пошли прогуляться на озеро. Роман остался, сидел поодаль и смотрел поверх голов – а все наперебой говорили, что он похож на главного героя.
Длинный летний вечер превращался в ночь. Звезды летали стаями и рассаживались в гнездах сосновых крон. Все хотят спать. Или только Катя? И пить хочется… «Дайте воды!» Под смеющийся шепот ей протянули стакан. Она спокойно отхлебнула. Что было дальше, Катя совсем не помнила. А после этой выключенной из сознания минуты она увидела Романа уже не в стороне – он раздавал тумаки, а ее обидчики слезливо оправдывались, что нечаянно налили водки вместо воды.