Теперь я рок-звезда, мама, или Генетический код мифической птицы - стр. 26

Раньше со мной не происходило ничего подобного. Я не заедала проблемы. Еда не являлась способом снять стресс, переключиться или отвлечься.

И всё же этому было единственное логическое объяснение.

Я заедала отсутствие пения.

– …Слушай, офигенная шарлотка! – Марго подняла на меня взгляд от тарелки, с которой соскребала последний ломтик яблока, облитого золотистым кружевом теста. – Прямо ресторанный уровень! Где ты научилась так готовить?

Я пожала плечами, отправила в рот кусочек шарлотки:

– Не ресторанный. Я пробовала десерты от гениальных кондитеров. Уровень хорошего кафе – пожалуй…

– Ну ты и перфекционист! – изумилась Марго. – Самый настоящий педант!

Всё, я больше не могу…

Я поднялась из-за стола, резко свалила тарелки в мойку:

– Марго, как ты относишься к шопингу?

– Хочешь пробежаться по магазинам? – загорелась она. – Давай! Могу вызвать такси, у меня к приложению карта Ильи привязана…

– Не надо, – остановила её я, – здесь недалеко.

Спустя двадцать минут Марго с растерянным выражением лица взирала на несколько рядов электронных пианино, в шахматном порядке выстроившихся в огромном демонстрационном зале.

– Ты же сказала: «шопинг», – напомнила она. – Только не говори, что решила вместо очередной пары туфель прикупить себе Kawai[15] за полмиллиона!

Я бережно подняла крышку ближайшего пианино. Секунду размышляла, затем с ходу, преимущественно на чёрных клавишах, подобрала строчку из песни Reamonn[16].

И улыбнулась:

– Постараемся уложиться в пятьдесят тысяч…

Моя «подушка безопасности» была практически исчерпана.

Ближайший выходной я провела, подыскивая в квартире подходящее место для стойки и полутораметровых клавишных. Отказавшись от мысли подвесить их к потолку (привинтили же в ресторане рояль к стене), я втиснула приобретение возле окна. Кушетку при этом пришлось передвинуть, и она практически упёрлась в кровать, обустроенную в нише за раздвижными дверями.

Впрочем, меня подобные мелочи не смутили.

Разыскав в интернете ноты пары-тройки любимых песен, я оккупировала инструмент и пропустила обед, а затем и ужин.

Я с удивлением обнаружила, что могу играть двумя руками сразу. Да, медленно, да, спотыкаясь. Но, во всяком случае, меня не парализует в попытках совместить голосоведение правой руки и аккорды левой.

Усердно репетируя с хором, я успела восстановить в памяти нотную грамоту. Теперь мне было намного проще вгрызаться в ноты, разбирая очередной такт песни. С листа я читала медленно, зато, разобрав и запомнив определённый кусок, начинала играть его, уже не подглядывая в распечатки.

Боги, почему никто не открыл мне этого раньше?!

Почему в музыкальной школе мы играли обязательную «Колыбельную для Светланы», а не треки, от которых лично у меня внутри всё танцует?

Я не в состоянии оторваться от нот и раз за разом пытаюсь воспроизвести на клавишных непростые для понимания значки и символы. В пустой комнате без компании, без друзей, без учителей и наставников я не замечаю, как минуты превращаются в часы, а за окном темнеет; мне до безумия интересно проводить время наедине с клавишными, потому что я обожаю эти мелодии, смысл, ритм, посыл и драйв этих песен.

Почти двадцать лет назад я неохотно, чуть ли не из-под палки препарировала выбранные для меня кем-то музыкальные темы и произведения, этюды и менуэты, отсиживая положенные часы на занятиях и думая о предстоящей тусовке с друзьями, новеньким кассетным магнитофоном и пятипроцентными алкогольными коктейлями, упакованными в яркий алюминий. Сейчас я торчу за пианино с рвением фанатика, забыв о сериале на английском под чипсы, о том, что надо бы позвонить родителям, а затем принять душ и отправляться спать…